— Помолчи, пожалуйста, — строго сказала Кира. — Закончится вступительная часть — начнутся прения. Вовка Писемский не убивал твою невесту, это сделал кто-то другой. Как показало следствие, он вообще в тот день не произвел ни одного выстрела. Заклинило затвор, он бежал вместе со всеми, на бегу пытался его передернуть, но ничего не вышло. Это видели многие. Магазин в его автомате оказался нетронутым. Двое запасных в подсумке — тоже. Тем не менее ты его убил. Жизнь у девушки после этого события превратилась в полосу препятствий и страданий. Когда пришло известие, она не поверила — рассмеялась. В это невозможно было поверить. Ее парень не такой, чтобы умереть. Потом у нее случилась продолжительная истерика, она пришла в неистовство, бросалась на стены, на людей. Разум помутился, период буйства сменился обширной депрессией, вызванной трагическим событием. У девушки зафиксировали психическое расстройство, поместили в психиатрическую лечебницу. Она провалялась там почти полгода — ее кормили таблетками, ставили уколы, после выписки с ней долгое время работал психотерапевт. У матери, навещавшей ее в больнице практически каждый день, тоже случился нервный срыв, вызвавший расстройство зрения — она попала под несущуюся машину, погибла до приезда медиков… Девушка осталась одна, поскольку отца у нее не было. У мамы убитого рядового Писемского случился инфаркт — в тот день, когда ей сообщили пренеприятное известие. Женщина не выдержала — сердце остановилось в тот же день. Отца рядового Писемского от череды трагических событий разбил паралич — отнялась правая часть тела. Его положили в больницу, где он и погиб через полтора месяца, свалившись вместе с коляской с лестницы. У милиционеров, проводивших расследование, возникло подозрение, что человек покончил с собой, не видя смысла в дальнейшем «растительном» существовании… Таким образом, поступок Вадима Платова повлек за собой смерть четырех людей и сломал жизнь той самой девушке… Несколько раз она пыталась покончить с собой — резала вены, дважды ее вынимали из петли. Она не могла забыть своего Вовку, продолжала ждать, любить, да, собственно, и сейчас занимается тем же самым. Жизнь девушки превратилась в ад, стимулов не было. Душевная рана не зарастала. За все эти годы у нее не было ни одного относительно устойчивого романа, хотя несколько раз она пыталась вступать в отношения. Она просто не воспринимала кого-то другого. Она меняла место работы, проживания, но в итоге все равно возвращалась в Н-ск — в свой родной город, где все напоминало ее любимого. Девушка зачерствела, превратилась в безразличное и бесчувственное существо. Она неплохо питалась, посещала спортзал, освоила и отточила технику вьетнамского единоборства Вовинам Вьет Во Дао. Ушла с «гражданской» службы, устроившись на работу в частное охранное предприятие, где трудится и по сей день. Она неплохо зарабатывает, имеет друзей, связи, проживает в хорошей двухкомнатной квартире. Но вся ее жизнь — это черное беспросветное существование. За годы ничего не изменилось. Девушка живет воспоминаниями. Каждое воскресенье она ездит на кладбище, где похоронены ее близкие, постоянно что-то переживает в памяти, представляет, фантазирует. Прошлое не отпускает, какие бы меры она ни принимала. Психологические тренинги не помогают. Возвращаются мысли о суициде, сильно ее пугая. Случай редкий и тяжелый, но психологи утверждают, что такое случается. Она должна отпустить свое прошлое, дать ему уйти, продолжать жить, ведь ей только тридцать три…
— Тебя зацепило, как и меня… — прохрипел Вадим. — Прошлое держит на привязи суровой нитью. Не возражаешь, если я продолжу за тебя? Дипломированный психолог такого не посоветует, но маг, колдун, экстрасенс, а ты наверняка обращалась к этим людям, посоветует запросто, хотя потом в этом не признается. Прошлое уйдет, если уйдет виновник всех твоих несчастий, верно? В тебя вбили эту установку, и ты уверилась. Ты не убийца, ты никому не желаешь смерти, ты знаешь, при каких обстоятельствах Вадим Платов нажимал на курок. Ты же не дура, нет? Но ты заставила себя его ненавидеть. При этом отдаешь себе отчет, что не виновны ни солдаты, ни Платов, это несчастный случай. Главные виновники — беглые зэки, устроившие переполох и причинившие горе такому количеству людей… Подсознательно ты это понимаешь, но убедила себя в обратном. Возможно, ты и не хочешь убивать некоего парня по фамилии Платов, но ты поклялась это сделать. Ты убедила себя, что после этого станет легче, все наладится, призраки оставят в покое твою многострадальную голову. Конечно, ты убьешь этого проклятого зэка — ради памяти Вовки Писемского, его родителей, своей мамы… Одного я не пойму — как тебе удалось осуществить задуманное?
Он разбередил душевные раны. Подколодная змея издала сдавленное шипение, слетела с досок, и цепкие пальцы обвили горло жертвы, принялись душить! Вадим захлебывался, радужные круги плясали перед глазами. Сознание уже бледнело, когда она опомнилась, отпрянула от него — слишком рано доводить до греха. Он кашлял, плевался, долго приходил в себя. А ведьма убралась на свои доски, откуда и поведала:
— Возможно, в чем-то ты прав, Вадим Платов, но в одном ты, безусловно, ошибаешься: я не заставила себя ненавидеть твою подлую личность, я на самом деле тебя ненавижу — люто, искренне, просто за то, что ты есть, а моего Вовки больше нет.
— Ты сумасшедшая… — проговорил Вадим.
— Я умная сумасшедшая. — Кира успокоилась, продолжала ровным голосом. — Как я уже говорила, у меня есть связи, есть друзья, готовые понять и помочь. Я наводила справки — мне помогли это сделать. В какой зоне ты отбываешь, что из себя представляешь. У одного моего приятеля на этой зоне работает однокашник, согласившийся помочь за хорошую сумму. Сам понимаешь — идти на риск ради дружеского расположения не совсем разумно. Я должна была прибыть в колонию под фальшивыми документами, немножко изменив свою внешность, выдать себя за некую Анастасию Горбунову, жительницу Карагола, с которой ты был когда-то знаком…
— Фрикаделька? — изумился Вадим. — Как у нее дела?
— Насколько знаю, неплохо. Она замечательно выглядит, была замужем, развелась. Сейчас у нее небольшой бизнес, имеется парень.
— Рад за нее, — искренне сказал Вадим. — И такую хорошую женщину ты собралась подставить?
— Временно, — уверила Кира. — Компетентные органы во всем бы разобрались. Все было на мази, ситуацию смоделировали: комната для свиданий с супругами, куда бы тебя, удивленного, привели, доля приватности, прикрытие, время, чтобы выбраться… Но снова все пошло кувырком, мне всегда не везет. Когда я прибыла на зону, там творилось что-то несусветное. Колония бунтовала — блатным в ней, видите ли, не докладывают мяса. А тут еще известие от «своего среди чужих» — заключенный по фамилии Платов и еще четверо сбежали. Час от часу не легче. Ты словно чувствовал, Платов, что я еду по твою душу, верно? Я крутилась по району несколько дней, питалась урывками, спала в машине, ожидая от своего человека известия, что тебя поймали. Мы постоянно находились с ним на связи. И вот известие: в пяти верстах от деревни, где я сидела, отмечена стрельба. Беглецов стало меньше, и они пытаются вырваться. Я подалась туда без надежды на успех. Ладно, пусть тебя схватят, будешь сидеть дальше — с новым, как говорится, сроком… И вдруг такая удача, просто невероятно, ты бежишь прямо на меня! Я наизусть выучила твою физиономию по фотографии…
