— Я сама… — хрипела Даша. — Убери руки!
Андрей обернулся уже на краю плаца, ахнул. Оказывается, местные полицейские умели не только лениться и вразвалочку передвигаться по вверенной территории. Исполнившись злобы, они покинули пострадавшую машину, бросились в погоню, выскочили всей толпой из лесополосы и вскинули автоматы. Андрей без предупреждения сделал подножку, перехватил девушку за талию и повалил в гущу репейника за пределами плаца. Она стонала, выплевывала кровь, а над ними уже завис плотный свинцовый рой. Менты лупили, не жалея патронов, сопровождая стрельбу разнузданными комментариями.
— Боже, в меня столько не влезет… — стонала Даша.
— Чего не влезет? — не понял он.
— Пуль… — объяснила девушка.
— Почему хрипишь? — начал он беспокоиться.
— А я не на перину упала… — огрызнулась Даша.
Автоматчики перезаряжали. Он взметнулся и выпустил длинную очередь над головами. Метались в панике фигурки, ныряли обратно за деревья — немного же им надо для полного разброда и шатанья. Затвор не клацал, значит, в магазине еще что-то осталось. И вновь они неслись, имея сомнительную фору. Андрей забросил автомат за спину. Они побежали мимо бараков, мимо памятной дозорной вышки, пронеслись по поваленной заградительной сетке, рискуя изрезать пятки о шипы. Уже совсем близко был спасительный лес. Они бежали по хрустящим сучьям, путались в жидком подлеске, нырнули в овраг, промчались по его падине, чтобы сбить со следа погоню, и выбрались на каменистую тропу у подножия Вшивой сопки. Андрей свалился на колени. В глазах рябило, дыхание сбилось. Даша свернулась клубочком, изрыгала хрипы, кровавую слюну. Она выглядела так, словно ей в спину попала пуля. Андрей подполз к ней на корточках, исследовал спину — не было там никакой пули. Прислушался. Матерки не оглашали живописный лес, охотники в погонах сбились со следа. Он позволил им еще немного отдышаться. Встал, и Даша поднялась. У нее дрожали ноги, а в глазах застыла неуемная евангельская скорбь.
— Собственно, ничего не изменилось, девушка, — сухо сообщил Андрей. — Мы выпутались из очередной передряги, и это нормально. Наши отношения остаются прежними. Сейчас ты разворачиваешься и топаешь вон туда, — он выстрелил пальцем на северо-восточную оконечность Вшивой сопки. — И чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше для тебя. В тех местах никто искать тебя не будет. Километр на восток, повернешь направо — и милости просим к федеральной трассе. И чтобы я больше тебя не видел.
— А ты? — Она опустила глаза.
— А я возвращаюсь на войну. Которая, собственно, не женское дело.
— Андрей… — попыталась вставить девушка.
— И не зли меня, — начал он раздражаться. — Между нами все кончено. Давай, двигай! Я верю в тебя. Ты должна дойти до конца.
— Как изящно ты меня послал… — Она горестно вздохнула, опустила плечи и побрела по тропе. Прошла немного, повернулась, грустно глянула ему в глаза.
— Именно так, — кивнул Андрей. — Ты двигаешься в правильном направлении.
Он отвернулся, чтобы девушка не видела, как острая соринка попала в глаз, заковылял в противоположную сторону…
Островский маршевой рысью двигался в южном направлении, твердил себе, что поступил правильно, только так и надо с этими коварными существами. Пусть знают, что их чары не всесильны! Мужская гордость не продается. А он себе и лучше найдет! Вон их сколько, хоть лопатой греби! Фыркал, что-то рычал себе под нос и на какой-то миг выпустил ситуацию из-под контроля.
— Стоять! — громогласно взревели под носом, и над косогором выросли три мужские фигуры — страшные, небритые, рассупоненные. Так качественно повалялись в грязи, что полицейская форма в глаза уже и не бросалась. — Живым его хватайте, мужики!!!
И вся банда с плотоядным рычанием бросилась на него. Вот теперь-то закон поквитается с опасным преступником. Обманули, черти! Вычислили траекторию его движения и помчались наперерез. Хорошо, что живьем, а то давно бы изрешетили. Он не стал орать дурным голосом, иногда лучше промолчать, прежде чем ударить, но тоже смастерил свирепое лицо, бросился в контратаку со сжатыми кулаками. Автомат за спиной, это плохо, в один прием его не скинешь… Эти черти ничем не отличаются от вчерашних бандитов. Те же рожи, те же повадки, только форма другая.
Они столкнулись, словно два разогнавшихся автомобиля. Замельтешили кулаки, рвалась кожа, брызгала кровь. Он не смог сдержать нахлынувших эмоций, тоже заорал — на подъеме, со всей положенной страстью. Бил по взбешенным лицам, по перекошенным глоткам, куда-то попадал, куда-то мазал. Полицейские наседали, стремились вывернуть ему руки. Он пропустил удар коленом ниже «достоинства», и ярость брызнула фонтаном — неужели не справится с этими «заморышами»? Ну, подумаешь, немного устал. Он завертелся, начал бить локтями, головой, треснул кого-то по зубам. Подсечка, толчок, и конопатый сержант вылетел из месива, сделал стойку на голове, саданулся задницей о трухлявый пенек. Удар, еще удар — и у лейтенанта очень живописно оттопырилось ухо, а в глазах обосновалась тревога. Он опрокинулся в сторону, схватил с земли оброненный автомат, но уже летела в наступление закрученная пятка, выбила оружие, пробила грудь, и офицер, кувыркаясь, покатился по крошечной поляне. Так вас всех!!! Андрей злобно фыркал, метался со сжатыми кулаками между трех сосен. Все, достаточно, иссяк боевой задор, обвисли натруженные плечи. Лейтенант постанывал: он, похоже, вывихнул себе шею. Но ничего, жить будет. Офицер смотрел со злостью, как над ним завис и презрительно щерится беглый преступник. Попробовал пошевелиться и взревел от боли. Добивать такого было бы ниже достоинства. Он обошел всех «пострадавших», собирая автоматы. У веснушчатого сержанта были проблемы со зрением, причем серьезные, зрачки носились по кругу, как карусели в парке культуры. А еще он повредил кости таза, когда треснулся о пенек. Он извивался, делал тщетные попытки перевернуться на бок.
— Помоги… — простонал он, видя перед собой лишь силуэт.
— С чего бы? — удивился Андрей. — Я похож на человека, подрабатывающего в обществе защиты полицейских?
Младшему сержанту тоже предстояло подлечиться. Его рвало, из раскуроченной челюсти хлестала кровь. Он пребывал в кромешном ауте. Андрей, кряхтя, опустился на колени, приподнял за подбородок голову пострадавшего. Зубов в перекошенном рту явно убыло. Как минимум четыре «удаленных», и парочку придется наращивать.
— Ну, ничего, ничего, — похлопал он пострадавшего по плечу. — Помни: два часа не есть.
Андрей и сам бы с удовольствием пристроился рядом и пару часов всхрапнул. Он вздохнул и потащился дальше, не сбиваясь с маршрута. Размахнулся и забросил все три автомата в пролегающую рядом лощину. Пусть ищут. А только выбрался на полянку, овеянную ароматом душицы, и уже собрался рухнуть без задних ног, как за спиной прозвучал насмешливый женский голос:
— Конечная станция, милый друг… Руки подними!
Холодный пот заструился по спине. А это как прикажете понимать? Развитие, кульминация и неожиданный финал? Определенно с головой творится что-то неладное: он ведь помнил, что парней было четверо. И не все они были парнями…
