— Откуда ты взялся? — недовольно глянула она на Игоря.
— Да вот, мимо проезжал. Вспомнил, что у тебя суд сегодня, заехал…
— Мимо проезжал? По Москве?.. Москва большая, а ты случайно мимо проезжал? Тебе самому не смешно?
Карина села в свой «БМВ». Шаха она за собой не приглашала, но тот все-таки подсел к ней и спросил:
— Домой?
— Домой.
— А я думал, за «воронком» поедешь. Побег устраивать будешь?
— Нет. Сам вернется. Через два года.
— Ждать будешь?
— Нет, за тебя замуж выйду!
— Да я не против, — улыбнулся Шах.
— Я против!
— А чего тогда говоришь?
— А ты шуток не понимаешь?
— Мы же серьезные люди, какие могут быть шутки?
— Серьезные шутки. Серьезные шутки серьезных людей. Ты можешь серьезно посмеяться. Или серьезно поплакать. Я не знаю, что ты выберешь.
— Мужчины не плачут.
— И не надоедают… Не доставай меня, ладно?
— Я достаю?
— Ты же не зря сегодня подъехал. Ты об Антоне поговорить хотел, да? Давай договоримся, что Антон — это мое личное дело, что там у меня с ним, тебя не касается. Он тебе не друг, так что не надо про него ничего узнавать…
— А чего ты такая злая?
— Злая! Ты даже не представляешь, какая злая!
Полгода уже прошло с тех пор, как Антона пытались подставить, но Карина Шаху ничего не предъявляла. А так порой хотелось… И сейчас внутри все закипело, но свой пар на Шаха она не выпустит. Он подчиняется ей, но ведь и она в какой-то степени зависит от него, так что лучше не ссориться. Тем более за полгода, которые Антон провел под следствием, никаких проблем из-за вольных дел у него не возникало. Сухарь подписался за него, и воры сняли предъяву за «общак», со временем он поднялся и даже стал «смотрящим» по камере. Мягкий на внешность, Антон был кремнем изнутри, потому тюремная братия его уважала. И в зоне с ним ничего не случится…
Мягкая музыка, теплый свет, вилки стучат о тарелки. Карина орудует еще и ножом, но Шах и Косолап ей не подражают. Они люди простые, им эти тонкости ни к чему. С виду простые…
— Кара, ты чего такая грустная? Погода какая… — широко улыбнулся Шах. — Что мы в кабаке делаем? На природу надо ехать, на шашлыки…
— А это идея, — кивнул Косолап. — Я одно место знаю, там дом чисто деревенский, банька, речка… После баньки голышом в реку — самый кайф.
— Если банька, то это без меня, — покачала головой Карина.
Она могла ответить гораздо более острым словцом, но что-то нет настроения шутить. Антона вчера погрузили в «столыпинский» вагон и отправили в мордовские земли. А этап — штука опасная, всякое в дороге приключиться может. Переживала она за него, потому такая кислая.
— По своему сохнешь? — не без ехидства, как ей показалось, спросил Шах.
— Ну, не по твоему же сохнуть, — съязвила она в ответ.
— Как там твой Антон?
— Не дождешься!
— Это ты о чем?..
— Молчи лучше!
— А чего ты? Я же нормально спрашиваю, — не унимался тот. — Он пацан умный, мы перед ним, типа, в долгу… Откуда он знал, что рубли на баксы менять надо?
— Ты у нас где учился, в шараге? А за ним три курса института… — усмехнулась Карина.
Она ведь не только Антоновы деньги в доллары перевела, но «общак» на все сто процентов «озеленила». И Шах с Косолапом свою наличность в американские рубли перевели. А зимой этого года грянул гром — сто— и пятидесятирублевые купюры вышли из обращения. И вклады в банках заморозились. Но и это было еще не все. В апреле цены в магазинах раза в три поднялись. И за доллар сейчас просят уже не семь, а сорок рублей. А на старые деньги уже ничего не купишь. Такая вот беда.
— Если он такой умный, почему тогда сидит? — обиделся Шах.
— А это не твое дело! — вышла из себя Карина.
— Не надо хамить!
— Слушай, ты!..
— А что такое?
— Думаешь, я не знаю, какую ты свинью Антону подложил? Это же ты «утку» запустил, что Антон на «общак» не отстегивает!
— Я?! — оторопел от возмущения Шах.
— Да, ты!
— Гонишь ты! Ничего я не запускал!..
— Смотри, если с Антоном что-то случится, я тебя… — Карина запнулась. Злость злостью, а за свои слова отвечать надо.
Вот если с Антоном что-то случится, тогда она и пристрелит Шаха. Но Антон живой, и поэтому нечего воздух сотрясать.
— Что ты сделаешь? — в запале спросил Шах.
— Узнаешь!
— Эй, может, хватит? — вмешался Косолап. — С пустого места шум поднимаете…
— Проехали, — успокаиваясь, махнула рукой Карина.
— Что — проехали? Ты мне тут «палево» предъявила! — зато Шах продолжал буксовать. — Я ничего такого не делал, а ты на меня наехала!
— Завянь!
— Кара, ты берега не теряй, не надо! Я тебе не какая-то шавка, не надо так со мной! Я ведь и обидеться могу!
— Обиженные в петушатнике спят!
— Да пошла ты! — окончательно психанув, Шах как ужаленный сорвался со своего места, швырнул вилку так, что расколол напополам тарелку, и вышел из-за стола. Останавливать его Карина не стала.
— Может, зря ты палку перегнула? — спросил Косолап, глядя на нее не то чтобы осуждающе, но уж точно без одобрения.
— Может, и зря, — ответила она, швырнув салфетку в тарелку.
Нехорошо все получилось. Очень нехорошо. Но в то же время зачем ей бригадир, который ведет себя как истеричная баба? Ей нужно безукоризненное подчинение, а Шах позволяет себе орать на своего босса. Слишком уж много он на себя стал брать, и с этим нужно что-то решать.
— Ты же ничего ему не сделаешь? — будто прочитав ее мысли, спросил Косолап.
— А что я могу ему сделать? — пристально посмотрела на него Карина.
— Ну, мало ли…
— Мало ли — это у гномика в штанах… И не надо на меня так смотреть!
— Как я на тебя смотрю?
— Плохо ты на меня смотришь. Очень плохо.
— Нормально все. Это нервы у тебя… Я к тебе очень хорошо отношусь, Кара. И если вдруг с Шахом возникнут какие-то проблемы, ты всегда можешь положиться на меня…
— Ну, если не в прямом смысле, то не вопрос, — вымученно улыбнулась она.
Да, она крутая девчонка. Но ведь девчонка, а дело иметь приходится с крутыми парнями. Шах уже давно не тот, каким был еще год назад, и Косолап заматерел за последнее время. Это уже не главари уличных банд, это настоящие криминальные авторитеты, подсевшие на запах больших денег. И крови совсем не боятся. Они знают себе цену, и ей может не хватить авторитета, чтобы удержать их в узде.
