— Что за «кипеш»? — рявкнул Резенков тоном, который хорошо усвоил в блатной среде. — Никак Леник? А это что с тобой за «чувырло братское»?
Гости опешили, а лицо дружка Леника постепенно стало серьезным. Он скорее всего на самом деле был судимым, но по какой-нибудь мелочи, по «бакланке», то есть за хулиганство, и никак не больше. Но вот интонацию и знакомый жаргон уловил сразу. И превосходство говорившего тоже сразу понял.
— «Юрдоните»? — насмешливо осведомился Сергей. — Ну-ну! Ты, Леник, самый последний «якорник», это я в цвет понял сразу. А кого ты тут нам приволок? По «бебикам» вижу, что «сыроежка». Слушай сюда, кореша! Мне «идти в темную на шубу с клином» не западло, и в «шалманах я тертый». Еще раз порог переступите — «налью как богатому». Сечете? «Гнилушки» по стене размажу и слизывать заставлю!
Сергей медленно и со значением стал подниматься с табурета, опираясь руками на край стола. Дружок Леника что-то забормотал невнятное, так толком и не сфокусировав на Резенкове глаза. Но главное он понял — в доме есть кто-то, перед кем он в самом деле самый что ни на есть фраер. Леник тоже опешил от такого количества незнакомых, но таких убедительных фраз, что решил лучше ретироваться. Ворча и препираясь, кореша стали толкаться в дверях. Постепенно шум удалился и затих где-то на улице.
— Как ты их… — не зная толком, то ли радоваться, то ли опасаться, сказал Лешка.
— А с такими только так и надо. Другого языка они не понимают.
— А ты… я, конечно, извиняюсь…
— Слушай, Леха, — серьезно сказал Сергей. — Я не вор и не блатной. «Феню» или «блатную музыку» на зоне усвоил, потому что слышал ее там чаще, чем человеческую речь. Я просто отсидел чужой срок, вот и все.
— Чужой? Это как?
— Не надо тебе этого знать, — отмахнулся Сергей. — И я не хочу рассказывать. Давай еще чайку попьем!
— Давай, — согласился Лешка. — А что ты им сказал?
Сергей рассмеялся. Получилось у него это легко и весело, как не получалось уже давно, несколько лет.
— Ну, ты и настырный тип! Ничего я особенного им не сказал. Этот дружок Леника очень мелкий тип, но сидел. Он из себя вора строит, блатного, а сам пустое место. Видел, как они ретировались? А сказал я, в общем-то, вещи обидные, уничижительные, что ли. То, что они гуляют с того, что пропивают краденое. Еще… — Сергей почесал в затылке, — еще обозвал его человеком, который ворует продукты питания, а это самая низкая каста крадунов. Леника я вообще нищим обозвал. Короче, отстань от меня, мне этот жаргон в колонии надоел.
Хорошее настроение у Сергея все-таки сохранялось, но неприятный осадок в душе остался. Никак ему не удавалось выбраться из уголовного окружения в своей жизни. Он все-таки надеялся, что это временно, что вокруг есть нормальные приятные люди. Вот, Лешка, например. Тот же самый Андреев и его Катя.
В мебельный цех Коля Хохол приезжал часто. Это повелось еще с тех пор, как Баржу и Фофана к нему пристегнул Фома. Парни были сами по себе, но потом у них возникли трудности финансового характера. Станки были старенькие, все время ломались, помещение было запущенным и требовало элементарного ремонта. Вот тут и возник Фома, который предложил свою крышу, а она была нужна парням для того, чтобы кредиторы не слишком наезжали. А еще Фома помог деньгами. Вообще-то получилось, что он просто вошел в долю, а присматривать поставил Хохла.
А когда Баржа и Фофан опомнились, то поняли, что они почти уже не хозяева своего бизнеса и Фоме очень сильно обязаны. И пришлось им продолжать работать, но в основном уже на дядю.
Когда Сергей увидел, что в цеху появился новый человек, который ходит и смотрит по сторонам с видом хозяина, он сразу понял, что Баржа с Фофаном тут люди вторые. А все это хозяйство входит в другую структуру. Как рынок у Магомеда.
— Новенький? — осведомился гость, подходя к Резенкову, который выметал опилки из-под станка. — Про этого говорили?
Баржа с довольным видом похлопал Резенкова по плечу и расплылся в улыбке.
— Нормальный парень! — заверил он. — Технику знает, хлысты гонит только так! Он нам по пиломатериалам теперь прилично бабла делает. Теперь есть смысл и дерево покупать, а то стоят эти железки, непонятно для чего.
Хохол внимательно рассматривал Резенкова, а потом спросил с покровительственной улыбкой:
— «Хозяйский»? Давно откинулся, кореш?
Тон был неприятный, но Сергей решил, что хамить не стоит. Пока он тут никто, а получает побольше, чем рассчитывал с самого начала.
— По весне, — коротко ответил он.
— Там насобачился? Давай, кореш, работай, а мы не обидим.
«Начальство» удалилось на улицу. Сергей чуть было не сплюнул от злости, но сдержался. «Надо относиться к этим вещам спокойно, — думал он. — Я тут ради денег работаю, мне от них ничего не надо. Осмотрюсь в городе, и, может, еще чего подыщу с более приличным начальством. А может, и Сева чего подыщет. Все это временно, терпи».
— Что за тип? — кивнул он в сторону выхода, когда рядом появился Шкет.
— Коля Хохол, — уважительно ответил Лешка. — Он тут в городе личность известная. Он у них авторитет, крыша.
— А подробнее?
— А чего подробнее, — пожал Лешка плечами. — Я в их дела не вхож и не стремлюсь. По мне, так деньги платят, а чем они еще занимаются — это по фигу.
— А все-таки? — стал настаивать Резенков. — Что ты про него знаешь, что слышал? Хотелось бы знать, куда я попал, к каким людям.
Лешка понизил голос и оглянулся по сторонам с видом заговорщика.
— Вообще-то, говорят, что Коля Хохол весь город держит. У него все тут схвачено, менты куплены. На него наехать сложнее, чем на местную администрацию. А еще… типа наркотиками он торгует, основной он тут по этому делу, а его самого крышуют из Екатеринбурга. Во как!
— Ты что-то с такой гордостью об этом говоришь, — усмехнулся Сергей. — Уважаешь его, что ли?
— Не, ну мне-то, конечно, по фигу! А с другой стороны, если что… Вон Кузьмич, когда у него проблемы были с пропиской племяша, то Хохол, говорят, за час все решил. Фигура!
— Что-то или ты привираешь, — покачал головой Сергей, — или людская молва приписывает этому Хохлу слишком высокий статус. Очень я сомневаюсь, что он такой крутой тут.
— Чего это? — удивился Лешка.
— Видок у него не ахти какой. Авторитеты такого уровня, какой ты этому Хохлу приписываешь, при больших деньгах. А этот одевается, как… шантрапа какая. Не видно по нему, что он богатый, что весь город держит. Так, по виду он мелкая сошка. Ну, чуть покрупнее, чем ваши Баржа и Фофан. И еще. Будь он при таких доходах, как ты говоришь, то тут бы не занюханный мебельный цех стоял, а нормальная мебельная фабрика со своим салоном.
— Да? — неуверенно спросил Лешка и захлопал глазами.
— Да, — подтвердил Резенков. — А кто работает у них? Ты только погляди: Кузьмич-алкаш, два помощника, которые сами ничего толком не умеют. А еще Леник! Он же наркоман и бездельник. Его-то зачем тут держат?
