Проклиная свою беспечность, Ромка, не чуя под собой ног, во весь дух помчался назад, к пивному ларьку: может быть, Седой задержался там, а он его не заметил? Потом снова унесся к перекрестку. Пометавшись таким образом, он перевел дух и задумался. Куда же этот тип мог деться? И тут, задержав взгляд на двух похожих домах, Ромка вспомнил, что между ними имеется тайный ход. То есть этот ход только так назывался: тайный, а все жители Медовки, и дети, и их родители, и даже, наверное, дедушки с бабушками прекрасно о нем знали, только никто им не пользовался, разве что мальчишки во время игр типа казаков-разбойников. Узкий проход между домами никому не был нужен по причине того, что нисколько не сокращал путь к параллельной улице, а, напротив, его удлинял, так как был извилистым, неудобным, заросшим высоким кустарником, а во многих местах еще и жгучей крапивой. Человек, попавший в этот ход впервые, и вообще мог в нем заблудиться, как в лабиринте.
Сам Ромка, конечно же, знал проход как свои пять пальцев. Специально изучил его на всякий случай, и, как оказалось, не напрасно. Он промчался по запутанному лабиринту, ни разу не споткнувшись и не замешкавшись, и спустя какую-то минуту выскочил на соседнюю улицу. Но и на ней Седого не оказалось.
В растерянности и недоумении Ромка остановился. Возвращаться назад не имело смысла. Но сомнений в том, что Седой заметил за собой слежку и потому скрылся, больше не оставалось. Но откуда этот человек, будучи не местным, узнал про этот ход? Разве что от Игорька, а тот — от Борьки, а Борька — от Коляна. Допустим, что так. Но куда он мог деться потом? Совсем непонятно.
Ясно было одно: он его упустил. Ромка понурил голову, горестно вдохнул, почесал в затылке — и тут же воспрянул духом. Его охватило лихорадочное и, можно сказать, даже радостное волнение. Образно выражаясь, извилистый ход навел его на прямую мысль. А рассуждал Ромка так. Невинный пожилой человек, даже заметив за собой слежку, не стал бы ускользать всякими лабиринтами и окольными тропами от своего преследователя, шел бы себе и шел, куда надо, а при случае, а то и сразу, взял бы да и выяснил, что ему, Ромке, от него надо. А раз он скрылся, значит, не хочет, чтобы знали, куда и зачем он идет. А из этого вытекает одно: он пошел туда, где спрятан клад.
Надо сбегать к Игорьку и поговорить с ним, решил юный сыщик. Мальчик, разумеется, не может знать, куда пошел их квартирант, но тот мог сказать им с бабушкой, когда вернется обратно. Заодно можно выяснить, говорил ли Игорек с Седым о «тайном» ходе.
Рядом с тем местом, где в данный момент находился Ромка, высился большой коттедж с башенкой — одно из самых высоких зданий в Медовке. А как раз напротив этого особняка стоял дом с мансардой, в котором жили Маргарита Павловна и Жан-Жак.
«Может быть, они обратили внимание на седого человека, проходившего, а то и со всех ног бежавшего по их улице?» — подумал Ромка и перед тем, как бежать к Игорьку, решил заглянуть в дом с мансардой.
Глава XII
Промашка с часами
Тяжело дыша от быстрого бега, юный сыщик открыл калитку, влетел во двор и сразу наткнулся на Жан-Жака.
Француз сидел на корточках у собачьей будки и кормил двух рыжих лопоухих щенят, которых им с Маргаритой Павловной не так давно удружила Лешка. Она нашла их на собачьем пляже в каменной пещерке, привела сюда, и с ее легкой руки Тай и Фун, как назвал щенков Артем, обрели добрых хозяев. Причем ни Маргарита Павловна, ни Жан-Жак ни словом, ни полусловом не выразили своего недовольства тем, что Лешка прибавила им новых забот. Доброта их не знала границ. Кстати, только вчера Ромка с Лешкой, Артемом и Катькой пытались найти хоть какой-нибудь недостаток, присущий либо Маргарите Павловне, либо ее мужу, но так и не смогли этого сделать. Тогда они пришли к выводу, что у этой пары вообще нет недостатков, и раз так, то Маргарита Павловна и Жан-Жак — идеальные люди.
Заметив Ромку, идеальный человек поднял голову:
— Ты откуда взялся такой взъерошенный?
— Я одного человека ищу. Может, вы его видели? Седой такой, среднего роста, — задыхаясь, спросил Ромка. — Он мимо вас случайно не пробегал?
Жан-Жак поднялся, распрямился, приосанился:
— Такой человек перед тобой. Или я не подхожу?
— Нет, кроме шуток? Может, заметили его, а? — на всякий случай повторил Ромка, но получить нужный ответ он уже не рассчитывал, и потому махнул рукой и изготовился бежать обратно.
Но француз его остановил:
— Постой, скажи мне, как поживает волчица?
Кому другому Ромка кинул бы на ходу, что ему некогда, да и умчался бы прочь, но с Жан-Жаком, сделавшим для них столько хорошего, он не мог обойтись невежливо. Пришлось задержаться и ответить:
— Нормально поживает. Только ее у нас нет, она домашней оказалась и уже у своих хозяев.
— И чья же она? — не отпускал его Жан-Жак.
— Лесника. Тот раненый человек, которого я в лесу нашел, лесником оказался.
И опять Ромке не удалось убежать. Послышался скрип двери, во дворе появилась Маргарита Павловна.
— Слышишь, Риточка, — крикнул ей Жан-Жак, — волчица-то, оказывается, ручная, потому и вела себя как собака.
— Я почему-то так и подумала. Возможно, потому, что никогда не слышала, чтобы в наших краях водились волки. Расскажи-ка мне, кто за ней приезжал и где она живет, — подошла к ним Маргарита Павловна.
— Я вам потом обо всем расскажу, ладно? — Ромка попятился и провел рукой по своему горлу: — Мне сейчас, ну край, некогда.
Он снова развернулся, чтобы выбежать за калитку, но новый скрип заставил его повернуть голову. Ромка посмотрел на дверь дома с мансардой и остолбенел. Оттуда вышел седовласый мужчина среднего роста, скрывшийся от него несколько минут назад.
— Митя, а это наш друг Ромочка, — ласково произнесла Маргарита Павловна.
— Очень приятно познакомиться, — сказал Седой.
В его голосе Ромке послышалась скрытая издевка. Да и смотрел на него подозреваемый с нескрываемой хитростью, и взгляд его пронизывал прямо-таки насквозь. Ромка даже поежился от побежавших по его телу мурашек.
Но откуда он здесь взялся? Маргарита Павловна сказала «Митя». Значит, они давно знакомы? Но это ни о чем еще не говорит, они с Жан-Жаком люди хоть и идеальные, но легковерные и наивные, их обдурить ничего не стоит. С другой стороны, это замечательно, что Седой оказался здесь, можно воспользоваться моментом и кое о чем его спросить.
Как ни пытался Ромка сохранять хладнокровие, ему не очень-то это удалось. Видимо, вся гамма чувств отразилась на его лице, потому что Жан-Жак с тревогой спросил:
— Что с тобой?
— Ничего, просто жарко, и я очень спешу, мне в одно место надо, — вытирая с горящего лица пот, произнес юный сыщик.
Отступив назад, он посмотрел на свои часы, громко вздохнул, покачал головой и, пробормотав: «Опять стоят», шагнул к Седому и быстро спросил:
