Львы – жители заповедников – привыкли к тому, что их кормят
и фотографируют. Случается, они выходят за пределы заповедника и, забыв о
страхе перед двуногими, легко попадают на мушку новоиспеченным спортсменам и их
женам, которыми, как правило, руководит какой-нибудь профессиональный охотник.
Но в нашу задачу не входило критиковать других за то, как они охотятся на
львов. Нам нужно было выследить, вернее, сделать так, чтобы мисс Мэри выследила
умного, опасного льва, на которого велась охота не один год, и притом сделать
это не нарушая определенных этических норм. Уже много дней мисс Мэри охотилась
в соответствии с этими суровыми нормами. Чаро, которого из-за случайных
просчетов трижды калечил леопард, любил мисс Мэри и не раз терял терпение,
считая, что я заставляю ее придерживаться слишком строгих и отчасти смертельно
опасных правил. Но не я их выдумал. Я научился им у Старика, а Старик хотел,
чтобы его последняя охота на льва, последнее сафари прошло так, как в былые
времена, до той поры, пока еще «эти проклятые автомобили», как он их называл,
не развратили и не упростили охоту на диких животных.
Лев этот дважды ускользал от нас, и оба раза я мог без
особого труда уложить его, но выжидал, потому что он принадлежал Мэри. В
последний раз ошибку допустил Старик. Ему так хотелось помочь Мэри убить льва
до своего отъезда, что он поспешил и ошибся, как это порой случается, когда
очень сильно чего-нибудь хочешь.
Поздно вечером мы сидели у костра, и Старик курил трубку, а
Мэри записывала что-то в дневник, которому она доверяла все, чем не хотела
делиться с нами: горести, разочарования, то новое, что ей довелось познать и
чем не хотелось хвастаться, победы, которые от разговоров могли лишь утратить
свой блеск. Она писала в обеденной палатке при свете газовой лампы, а Старик и
я сидели у костра в пижамах, халатах и противомоскитных ботинках.
– Это чертовски смышленый лев, – сказал
Старик. – Будь Мэри чуть выше ростом – сегодня он не ушел бы от нас. Но
сам виноват.
Мы оба знали о его ошибке, но избегали говорить о ней.
– Мэри убьет его. Но запомни одно. Я не думаю, чтобы он
был очень смелым. Для этого он слишком сообразителен. Но если его ранить, у
него хватит храбрости на все. Смотри не допусти этого.
– Сейчас я стреляю вполне прилично. Старик промолчал.
Он думал. Потом он сказал:
– Лучше, чем прилично. Не обольщайся, но и не теряй
уверенности. Он непременно ошибется, и ты убьешь его. Хорошо бы у одной из
львиц началась течка. Тогда он не будет привязан к логову. Правда, в это время
они обычно ждут потомство…
– Какую же ошибку он допустит?
– Сам увидишь какую, но обязательно допустит. Жаль, я
должен уехать раньше, чем Мэри убьет его. Позаботься о ней как следует. Дай
отдохнуть и ей, и этому проклятому льву. Не преследуй его слишком настойчиво.
Пусть станет немного увереннее.
– Что-нибудь еще?
– Если сумеешь, помоги и Мэри набраться уверенности на
отстреле животных для кухни.
– Я хотел научить ее подкрадываться к животным на
расстояние в пятьдесят ярдов и, может быть, постепенно сокращать его до
двадцати.
– Что ж, пожалуй, – сказал Старик. – Все
остальное мы уже испробовали.
– Я думаю, это поможет. Потом она будет стрелять и с
большего расстояния.
– Она ужасно стреляет, – сказал Старик. – И
дадут ли ей что-либо эти два дня?
– По-моему, я все правильно рассчитал.
– По-моему, тоже. Только когда она будет стрелять в
льва, забудь о своих двадцати ярдах.
– Ладно, – сказал я. – Разве что мы сами
наткнемся на него на таком расстоянии.
– Я не буду волноваться, – сказал Старик. –
Но, пожалуйста, обдумай все тщательно.
– Я сделаю все так, как ты меня учил.
– Не знаю, так ли уж это здорово, – сказал Старик.
Около четырех часов я послал за Нгуи, а когда он пришел,
попросил его позвать Чаро, взять ружье и сказать Матоке, чтобы он подогнал
охотничью машину.
– Прихвати еще кого-нибудь помочь нести тушу, –
сказал я. – Тебе можно есть гну?
– Да. Но лучше пофу.
– Я знаю. Но антилоп канна сейчас нет. Уже две недели я
не встречал ни одной.
– А импала?
– Подстрелим импалу или томми и одну антилопу гну.
– М`узури.
Мэри писала письма, и я сказал ей, что послал за машиной, а
потом пришли Чаро и Нгуи. Они вытащили из-под коек зачехленные ружья, и Нгуи
собрал двустволку. Они нашли патроны, пересчитали их и проверили литые пули для
спрингфилда и манлихера. Это были первые волнующие мгновения предстоящей охоты…
– На кого мы будем охотиться?
– Нам нужно мясо. Хочу провести эксперимент,
потренировать тебя перед охотой на льва. Мы как-то говорили об этом со
Стариком. Попробуй подстрелить гну с двадцати ярдов. Ты и Чаро подкрадетесь к
ней вдвоем.
– Уж не знаю, сумею ли я подобраться так близко.
– Ты наденешь что-нибудь для маскировки. Только не свой
свитер. Возьми его с собой и, если станет прохладно, наденешь по дороге домой.
И раз уж это необходимо, засучи рукава сейчас. Пожалуйста, дорогая.
У мисс Мэри была привычка: перед тем как выстрелить, она
обязательно закатывала правый рукав охотничьей куртки. Возможно, она хотела
лишь подвернуть манжеты. Но движение это могло спугнуть животное за сто ярдов
или даже дальше.
– Ты ведь знаешь, я больше так не делаю.
– Хорошо. Я вспомнил про свитер, потому что из-за него
приклад может оказаться слишком длинным для твоей руки.
– Ладно. А если в то утро, когда мы найдем льва, будет
холодно?
– Да я всего лишь хочу посмотреть, как ты стреляешь без
свитера. Проверить, мешает ли он тебе.
– Все ставят со мной какие-то эксперименты. Просто так
я уже не могу ни на кого поохотиться.
– Можешь, дорогая. Как раз сейчас тебе это и предстоит.
Мэри стояла у самого края зарослей, откуда можно было
стрелять, и мы видели, как Чаро опустился на колено, а Мэри подняла винтовку и
наклонила голову. Мы услышали выстрел и почти одновременно удар пули в кость и
увидели, как черный самец гну подскочил вверх и тяжело рухнул набок. Другая
антилопа рванулась с места, а мы, крича во все горло, поспешили к Мэри с Чаро,
туда, где посреди луга возвышалась черным бугром огромная туша.
