– Он поверил?
Джен пожала плечами:
– Вроде бы. Он ждал меня в кухне, но о произошедшем больше не упомянул.
Джен не сказала Робин, что именно тогда он в первый раз попытался перед ней извиниться. И конечно, не сказала, как Уокер пытался ее поцеловать. Или о том, что жалела, не позволив ему этого сделать.
Наблюдение за домом Уокера и надежда выяснить, не отправится ли он куда-нибудь этой ночью, переполняли Джен эмоциями. Желание выяснить правду. Уязвленное самолюбие из-за его резкого ответа тем вечером. Неуверенность в том, чем было вызвано его желание объясниться…
Когда стемнело, Робин налила ей чашку кофе из огромного термоса. Джен протянула коллеге упаковку печенья с арахисовым маслом. Пустые контейнеры из-под салатов и фруктов лежали завернутые в фирменный бумажный пакет из ресторана.
Робин примостилась в уголке, так что свет уличного фонаря позволял ей читать.
Перелистывая свой маленький блокнот, детектив пригубила кофе:
– Мы со Спенсером повторно изучили биографии жертв мстителя. Решили их еще раз перепроверить.
Джен не отрывала глаз от машины Уокера на подъездной дорожке:
– Начиная с первой жертвы?
Робин кивнула:
– Ты читала досье на этих типов?
– Мельком пробежала.
– Первый из них семнадцать лет отсидел за убийство маленькой девочки. Отпущен из-за сбоя в компьютерной базе. А два дня спустя в пригороде Оклахома-Сити нашли труп двенадцатилетней девочки. И повсюду его ДНК. Через неделю его убили.
– Трудно обвинять кого-то в его смерти. – Преступления против детей всегда вызывали у Джен ярость. Она знала, что и у Робин тоже, да и у любого знакомого ей копа. – А что насчет второй жертвы?
– Подкладывал самодельные бомбы в почтовые ящики. Ждал суда, но был выпущен из-за ошибки при задержании. Месяц спустя подложил бомбу в почтовый ящик. Тот взорвался, и при этом сильно пострадала пожилая женщина. Его обгоревшее тело нашли два дня спустя.
Джен громко фыркнула.
– Третьего убили, когда ты работала, – сказала Робин.
– Да, я помню, как вы с Джеком о нем сообщили. Отсидел за то, что кого-то сбил насмерть в пьяном виде. Вышел из тюрьмы и через несколько часов опять-таки насмерть сбил молодых супругов. В этот раз на угнанной машине. На самом не было ни царапины. – Джен постукивала ногтем по рулю. – Он гулял четыре месяца, пока его не прикончили. Почему убийца так долго ждал?
– Возможно, не мог его найти.
Под ветром зашумели листвой придорожные деревья. Окно возле Джен было приоткрыто, до нее донесся запах травы вперемешку с бензином и аромат кофе.
Робин перевернула страницу в блокноте:
– Четвертая жертва. Торговец амфитамином… Признан виновным в изготовлении и сбыте наркотиков. Через неделю после освобождения уже вовсю изготавливал наркотики и продавал их школьникам.
– Убийца-мститель делает обществу настоящее одолжение. – Джен было трудно осуждать линчевателя за то, что он избавлял общество от убийц и наркоторговцев, невзирая на то что ее задачей оставалась его поимка. – Жаль, что это противозаконно.
– Кроме шуток. – Робин поставила чашку, сделав пометку в блокноте.
Джен прошлась глазами по окрестным домам. Лунный свет падал на крышу машины Уокера, аккуратно постриженный газон и кусты вдоль лужайки.
Развернув печенье, она сунула его в рот и разгладила обертку:
– Ты уже выяснила, когда последний убитый был выпущен из тюрьмы?
– Примерно шесть недель назад.
– И убит меньше чем через неделю, – подытожила Джен.
– Верно, – ответила детектив. – Не похоже, чтобы убийства происходили по конкретной временной схеме. Пока у всех жертв общее лишь то, что все они совершали преступления, чаще всего насильственного характера, после освобождения из тюрьмы.
Джен запрокинула голову на спинку сиденья.
Робин посмотрела на часы:
– Сейчас почти полночь. Можно надеяться, что мистер Маклейн сегодня из дому не выйдет.
– Надеюсь, не выйдет. У нас утром смена, и мне не хотелось бы гоняться за ним ночью.
– Тебе нужно быть на работе примерно через семь часов. Если хочешь, подремли, я послежу одна.
– Возможно, чуть позже я и воспользуюсь твоим предложением. Сейчас немного взвинчена из-за кофе.
Робин улыбнулась, глядя в сторону дома Уокера:
– Я читала кое-что из твоего личного дела. Ты разоблачила бордель в пожарной части?
– Странно, да? Скорее даже ненормально.
– Наверное, нелегко пришлось? В конце концов, насколько я поняла, заправляли там всем мужчины…
– Там работали две женщины, предлагавшие секс за сверхурочные часы или просто за деньги. Все выяснилось, когда одна из них предложила мне приработок. Я согласилась, и она все выложила.
– Ну и ну. – Робин подобрала под себя ногу. – Кто-нибудь знал, что ты агент?
– Нет. Слухи пошли после ареста тех парней, которые все это придумали. Доказательств не было, но некоторые относились ко мне так, словно подозревали, что это я выдала тех ребят.
– Ты осталась в той части?
– Еще месяца на два. Провела их словно в аду. И очень обрадовалась, когда меня отправили на обучение в качестве медика отряда особого назначения вместе с парнями из другой части.
Несколько секунд Робин молча изучала ее.
– Не думаю, что смогла бы выполнять твою работу. Не захотела бы, это точно.
– Я бы ее не выбрала. Просто меня назначили.
Обычно она не обсуждала свою работу, потому что задания ее относились к внутренним делам Пожарного департамента, но с Робин говорить было легко.
– А на первом задании я поймала пожарного-поджигателя, которого не могли вычислить два года. Меня внедрили после того, как на одном из его пожаров погибла семья. Узнать, что поджигателем является человек, которому общество доверило свою защиту от той самой стихии, которую он использовал в качестве орудия – вот это мерзко. А сдавать его копам было приятно.
– Нечего возразить. И хотя меня мало заботит наш отдел внутренних расследований, я знаю, что и они зачастую неплохо срабатывают.
– Ненавижу лгать людям, но хорошие результаты чаще всего перевешивают любые угрызения совести. – «Чаще всего», – подумала Джен. Впервые за всю карьеру у нее возникли сомнения. – В тех двух случаях я не стыдилась своей лжи. Но бывает и иначе.
– А в этот раз стыдишься?
– Время от времени, даже зная, что поступаю правильно. – Она вовсе не собиралась откровенничать с коллегой, но так вышло само собой. – Уокеру мне лгать труднее, чем кому-либо прежде. Он доверяет мне свою жизнь не только как пожарный, но и как медик.
