– Послушайте, как ваша фамилия? Вы, кажется, смеетесь
надо мной.
– Можете звать меня профессор Мак-Уолси.
– Моя фамилия Лафтон, – сказал высокий. – Я
писатель.
– Очень рад познакомиться, – сказал профессор
Мак-Уолси. – И часто вы пишете?
Высокий человек посмотрел по сторонам.
– Уйдем отсюда, дорогая, – сказал он. – Здесь
все или нахалы, или сумасшедшие.
– Это необыкновенный уголок, – сказал профессор
Мак-Уолси. – Но поистине обворожительный. Его называют американским
Гибралтаром, и он на триста семьдесят пять миль южнее Каира. Правда, этот бар
единственное, что я здесь успел повидать. Бар, впрочем, хороший.
– Я вижу, вы в самом деле профессор, – сказала
жена. – Знаете, вы мне нравитесь.
– Вы мне тоже нравитесь, милочка, – сказал
профессор Мак-Уолси. – Но мне пора уходить. Он встал и пошел искать свой
велосипед.
– Здесь все сумасшедшие, – сказал высокий. –
Выпьем еще, дорогая.
– Мне понравился профессор, – сказала жена. –
Он очень обходительный.
– А тот, что приходил…
– Ах, он просто красавец, – сказала жена. –
Похож на татарина. Жаль, что он такой нахал. У него лицо просто как у какого-то
Чингис-хана. Ух, до чего хорош.
– У него нет одной руки, – сказал ее муж.
– Я не заметила, – сказала жена. – Выпьем
еще. Интересно, кого мы тут еще увидим?
– Может быть, Тамерлана, – сказал ее муж.
– Ух, какой ты ученый, – сказала жена. – Но с
меня довольно этого Чингис-хана. Почему профессору понравилось, что я говорю
«мура»?
– Не знаю, дорогая, – сказал Лафтон,
писатель. – Мне это никогда не нравилось.
– Я ему, видно, понравилась такой, как я есть, –
сказала жена. – До чего мил!
– Ты его, вероятно, увидишь еще.
– Вы его всегда увидите, когда бы ни пришли
сюда, – сказал Фредди. – Он тут живет. Он уже две недели тут.
– А кто тот человек, который так грубо разговаривает?
– Тот? А это наш, здешний.
– Чем он занимается?
– Да всем понемножку, – ответил ей Фредди. –
Он рыбак.
– Почему у него нет руки?
– Не знаю. Повредил где-то.
– Какой красивый! – сказала жена. Фредди
засмеялся.
– Много чего мне о нем приходилось слышать, но такого
не слыхал никогда.
– По-вашему, у него не красивое лицо?
– Будет вам, леди, – ответил ей Фредди. – У
него лицо похоже на свиной окорок, да еще нос переломлен.
– Фу, какие мужчины глупые! – сказала жена. –
Он мне по ночам снился.
– Дурные сны вам снятся, – сказал Фредди. Все это
время лицо писателя сохраняло какое-то бессмысленное выражение, которое сходило
только в те минуты, когда он восхищенно глядел на свою жену. Нужно в самом деле
быть писателем или чиновником Управления общественных работ, чтобы иметь такую
жену, подумал Фредди. Господи, ну и страшилище!
Тут в бар вошел Элберт.
– Где Гарри?
– Пошел на пристань.
– Спасибо, – сказал Элберт.
Он ушел, а жена и писатель по-прежнему сидели у стойки, и
Фредди стоял у стойки, беспокоясь о своей лодке и думая о том, как у него болят
ноги, оттого что приходится стоять целый день. Он сделал поверх цементного пола
деревянную решетку, но это не очень помогло. Ноги все время ныли. Зато торговля
у него идет хорошо, лучше всех в городе, и накладных расходов меньше. Ну и
чучело все-таки эта баба! И мужчина тоже хорош, если не нашел себе лучшей. С
такой даже с закрытыми глазами не рискнешь, подумал Фредди. А заказывают все время
коктейли. Дорогие коктейли. И то хорошо.
– Да, сэр – сказал он. – Сию минуту.
Вошел загорелый, светловолосый, хорошо сложенный мужчина в
полосатой матросской фуфайке и шортах защитного цвета и с ним очень хорошенькая
смуглая молодая женщина в белом шерстяном свитере и темно-синих брюках.
– Кого я вижу! – сказал Лафтон, вставая. –
Это же Ричард Гордон с прелестной миссис Эллен.
– Привет, Лафтон, – сказал Ричард Гордон. –
Не видели вы тут пьяного профессора?
– Он только что вышел отсюда, – сказал Фредди.
– Хочешь вермуту, детка? – спросил Ричард Гордон
свою жену.
– Если ты будешь, я тоже выпью. – сказала она.
Потом поздоровалась с обоими Лафтонами. – Мне, пожалуйста, пополам,
Фредди, французский с итальянским.
Она сидела на высоком табурете, поставив ноги на
перекладину, и смотрела в окно. Фредди смотрел на нее с восхищением. Он считал,
что она самая хорошенькая из всех женщин, проводивших эту зиму в Ки-Уэст. Лучше
даже, чем прославленная красавица миссис Брэдли. Миссис Брэдли уже начинала полнеть.
У этой молодой женщины было миловидное лицо ирландки, темные локоны почти до
самых плеч и гладкая, чистая кожа. Фредди посмотрел на ее смуглую руку,
державшую стакан.
– Как работа? – спросил Лафтон у Ричарда Гордона.
– Идет неплохо, – сказал Гордон. – А у вас
как?
– Джеймс не хочет работать, – сказала миссис
Лафтон, – он только пьет.
– Скажите, кто такой этот профессор Мак-Уолси? –
спросил Лафтон.
– Какой-то профессор экономики, кажется, а сейчас в
годичном отпуску или что-то в этом роде. Это приятель Эллен.
– Он мне нравится, – сказала Эллен Гордон.
– Он мне тоже нравится, – сказала миссис Лафтон.
– Он мне первой понравился, – радостно сказала
Эллен Гордон.
– О, можете взять его себе, – сказала миссис
Лафтон. – Такие примерные девочки, как вы, всегда получают, что хотят.
– Оттого мы такие примерные, – сказала Эллен
Гордон.
– Я выпью еще вермуту, – сказал Ричард
Гордон. – А вы? – спросил он Лафтонов.
– Можно, – сказал Лафтон. – Скажите, вы идете
завтра на вечер, который устраивает Брэдли?
– Конечно, он идет, – сказала Эллен Гордон.
