Мила в последний раз перечитала весь текст…
И с самого начала все встало на свои места.
«Тем кто охотится за мной».
Эти слова предназначались им. А дальше — ответы на вопросы криминолога, обращенные к безмолвию…
Почему Билли Мур должен был умереть?
«билли был сукин сын. СУКИН СЫН! и я правильно сделал что убил его. я ненавидел его. он причинил бы нам зло. если бы у него появилась семья а у нас нет».
Откуда исходит ненависть Рональда?
«это было для меня самое плохое и НИКТО не пришел чтобы спасти меня НИКТО».
Что с ним стало за эти годы?
«я всегда был здесь, у вас на глазах, а вы меня не видели».
Как он научился убивать?
«потом пришел ОН. ОН меня понимал, он меня научил».
Что заставило его предпочесть зло?
«это вы хотите, чтобы я был таким, вы меня не видите. теперь вы видите меня? тем хуже для вас: в конце концов это только ваша вина».
Почему он не положит конец этому ужасу?
«я тот кто я есть. НИКТО не может остановить все это. НИКТО».
Мила не знала, что и думать. А может, ответ на ее вопрос находился в самом конце послания.
Имя.
РОНАЛЬД.
Ей нужно было во что бы то ни стало подтвердить свое предположение.
18
В нахмурившемся небе лиловые тучи медленно освобождались от снежного бремени.
Мила смогла поймать такси только после двадцатиминутного томительного ожидания на дороге. Таксист запротестовал, узнав цель их путешествия. По его словам, это было слишком далеко, а ночью, да еще и в такое ненастье, на обратном пути ему ни за что не найти другого пассажира. Только когда Мила предложила оплатить дорогу по двойному тарифу, мужчина согласился.
Асфальт уже покрылся толстым слоем снега, делая совершенно бесполезными дорожные реагенты. Ехать можно было только при помощи цепей противоскольжения, и лишь в этом случае скорость передвижения была ощутима. Воздух в машине был тяжелый: Мила заметила лежащие на соседнем с водителем сиденье остатки кебаба с луком. К запаху еды присоединился еще и аромат хвойного дезодоранта, находившегося как раз над одной из решеток вентиляции автомобиля. Явно не самый лучший способ для привлечения клиентов.
Проезжая по городу, Мила получила возможность привести в порядок свои мысли. Она не сомневалась в правильности своей теории, и по мере приближения к месту назначения уверенность девушки возрастала еще больше. Она подумала о том, чтобы позвонить Гавиле и получить его согласие, но телефон был почти разряжен. Тогда она отложила звонок на случай, когда сумеет найти то, что искала.
Они проехали зону транспортной развязки. Патруль дорожной полиции останавливал движение перед въездом на платную автомагистраль, отправляя обратно все встречные машины.
— На дорогах заносы, ехать дальше очень рискованно! — то и дело повторяли полицейские водителям.
Несколько большегрузных фур встали у обочины в надежде возобновить движение на следующее утро.
Такси преодолело полицейский кордон, свернув на второстепенную автотрассу. Попасть в сиротский приют можно было и в обход федеральной автомагистрали. Вероятно, в прошлом туда вела одна-единственная дорога, которая, по счастью, была таксисту знакома.
Машина остановилась у ворот здания. Мила даже не подумала о том, чтобы попросить таксиста дождаться ее, предложив ему денег. Она была убеждена в том, что не ошиблась и что вскоре это место в очередной раз будет оккупировано ее коллегами.
— Вы действительно не хотите, чтобы я остался и подождал вас до тех пор, пока вы не закончите со своими делами? — спросил таксист, как только понял, какими безлюдными были эти места.
— Нет, спасибо, поезжайте.
Мужчина, пожав плечами, не стал настаивать и умчался обратно, оставляя после себя легкую струю аромата кебаба с луком.
Миновав ворота, девушка направилась по размытой от непогоды аллее, утопая в месиве из снега и грязи. Ей было известно, что по приказу Роке был снят находившийся здесь полицейский патруль. Даже передвижной фургон сил быстрого реагирования был отправлен прочь. В этом месте не осталось ничего, что могло бы привлечь к себе внимание следствия.
«Только до сегодняшнего вечера», — подумала Мила.
Добравшись до главного входа, она обнаружила, что на двери, укрепленной особыми приспособлениями от нежелательных вторжений, висел новый замок. Девушка посмотрела в сторону дома священника, пытаясь понять, не спит ли еще отец Тимоти.
Коль скоро она приехала сюда, другого выхода у нее не оставалось.
Девушка решительно направилась к дому пастора. Несколько раз постучала в дверь. Вскоре в одном из окон второго этажа зажегся свет, а потом показалось лицо священника.
— Кто это?
— Святой отец, я из полиции. Мы уже виделись, вы не помните меня?
При таком густом снегопаде пастор попытался получше разглядеть лицо девушки.
— Да, конечно. Что вам нужно в такой час? Я полагал, что вы уже все сделали?
— Я знаю. Извините ради бога, но мне нужно проверить еще кое-что в прачечной. Вас не затруднило бы дать мне ключи от этого помещения?
— Хорошо, я спускаюсь.
Уже после того, как Мила услышала за дверью лязг отодвигаемого засова, она задумалась над тем, для чего, собственно, это было ему нужно. Пастор появился на пороге в растянутом и потертом на локтях старом кардигане со своим обычным выражением кротости на лице.
— Да вы вся дрожите.
— Не стоит беспокоиться, святой отец.
— Зайдите всего на одну минутку, чтобы хоть немного обсохнуть, пока я буду искать ключи. Знаете ли, после вас остался такой беспорядок.
Мила проследовала за ним в дом. В теплом воздухе девушка почувствовала себя уютно.
— Я как раз собирался лечь спать.
— Сожалею, святой отец.
— Ничего страшного. Чаю не желаете? Я всегда пью чай перед сном, это меня расслабляет.
— Нет, спасибо. Мне хотелось бы вернуться назад как можно раньше.
— Выпейте, вам станет лучше. Он уже готов, осталось только налить в чашку. А я тем временем принесу вам ключи.
Девушка вышла из комнаты и направилась в кухню, как указал ей отец Тимоти. Чайник уже стоял на столе. Аромат чая разливался по комнате вместе с паром, и Мила не смогла устоять. Она наполнила кружку, положив туда же приличную порцию сахара. Девушке вспомнился мерзкий холодный чай, которым Фелдер пытался напоить их с Борисом в своем доме на свалке. Можно только догадываться, откуда он брал для него воду.
