— Как хочешь.
Хозяин исчез на пару секунд и вернулся с миской, в которой
плескалось какое-то месиво, воняющее ещё хуже, чем он сам. Тем не менее, Норрек
принял варево с благодарностью — муки голода стали уже невыносимыми, и, если бы
ему снова предложили, солдат бы не отказался сейчас и от изувеченной чертяками
козы.
С миской в руке Норрек проследовал в указанную трактирщиком
комнату. Поднимаясь по скрипучей лестнице, он уловил звуки начавшейся в общем
зале негромкой беседы. Свободная рука сжалась в кулак. Золотая монета прочно
засела в умах собравшихся внизу.
Комната оказалась в точности такой, как ветеран и ожидал, —
гнетущая, мрачная, пыльная коробка с окошком до того грязным, что увидеть через
стекло, что творится снаружи, совершенно не представлялось возможным. На вид
кровать вот-вот развалится, а когда-то белые простыни давно и навечно
превратились в серые. Единственная масляная лампа освещала небольшое
пространство вокруг себя, а остальная комната была погружена во мрак.
Ни стола, ни стула не наблюдалось, и Норрек угрюмо сел на
кровать, принявшись черпать ложкой из миски и отправлять содержимое в рот. Во
всяком случае, на вкус похлёбка оказалась менее мерзкой, чем можно было
ожидать, да и выглядела достаточно свежей, чтобы по крайней мере не отравить
человека насмерть.
По мере того как желудок наполнялся едой, сон всё сильнее и
сильнее давал о себе знать. Норрек боролся с собой ровно столько, чтобы
расправиться с похлёбкой, и в ту секунду, когда миска опустела, он уронил её на
пол и откинулся на спину. В глубине сознания продолжало теплиться беспокойство
о людях внизу, но усталость вскоре одолела тревогу.
Едва Норрек погрузился в сон, у него начались видения.
Он видел себя, выкрикивающего приказы адской армии
гротескных чудовищ, каких никогда бы не создало его воображение само по себе.
Чешуйчатые, огнедышащие, отвратительные кошмары, жаждущие крови, — крови,
которую Норрек, казалось, готов им предоставить. Это были демоны, но находились
они полностью в его власти. Во имя него они разрушали города, уничтожая всех
жителей. Даже ад уважал силу Кровавого Полководца, недаром ведь он… Бартук.
При этой мысли солдат дёрнулся и очнулся. Он никогда не
станет Бартуком! Никогда море крови не станет удовлетворением его амбиций!
Никогда!
И всё же любая абсолютная власть имеет свою привлекательную
сторону.
К счастью, внутреннюю борьбу Норрека с самим собой резко
прекратил внезапный шум, разбудивший его окончательно. Моргнув, он открыл глаза
и вслушался. Что это было, боец не мог точно сказать. Негромкий, едва
различимый звук, отчего-то затронувший подсознание.
Вот он донёсся снова, чуть слышный из-за закрытой двери.
Скрип — кто-то медленно и, кажется, очень осторожно поднимается по лестнице.
Здесь, конечно, есть и другие комнаты, но вряд ли кто-нибудь
из людей внизу пошёл бы на такие предосторожности из вежливости и нежелания
побеспокоить спящего. Если бы они топали по ступеням безо всяких раздумий, он
бы ничего и не подумал. Однако опаска идущих говорила о том, что у них что-то
на уме, и это «что-то» — отнюдь не забота о ближнем.
Если у усталого путешественника есть один золотой, наверняка
у него найдётся и больше…
Рука Норрека скользнула к тому месту, где положено висеть
мечу. Естественно, его там не было. Это делало ветерана всецело зависимым от
доспехов, а такому способу защиты он не склонен был доверять. Возможно, латы
сочтут кого-нибудь из воров более подходящим для себя и позволят неприятелю
легко зарезать солдата…
Скрип прекратился.
Норрек встал с кровати так тихо, как только сумел.
Одним махом выломав дверь, в комнату ворвались двое мужчин с
ножами наголо и немедленно рванулись к фигуре перед ними. За парочкой влетел
третий мерзавец с кривым коротким мечом в руках. Каждый из нападающих
превосходил солдата ростом и весом, к тому же они обладали преимуществом,
застав свою добычу в комнатушке с оконцем слишком маленьким, чтобы через него
можно было бы выбраться наружу.
Боец поднял кулак, готовый заставить негодяев расплатиться…
…и вдруг оказалось, что пальцы его сжимают длинный чёрный
меч с зубцом-крючком на конце. Рука Норрека резко опустила клинок, да так
ловко, что он и его первый противник только рты раскрыли.
Лезвие вонзилось в нападающего, без труда разрывая плоть и
сухожилия. На груди грабителя мгновенно, будто по волшебству, открылась зияющая
рана, кровь из которой хлынула таким потоком, что жертве потребовалось
несколько секунд, чтобы понять, что она зарублена.
Наконец первый напавший рухнул на пол, и его компаньоны
сообразили, что события приняли не слишком приятный для них оборот. Обладатель
кинжала, кажется, задумал отступить, но его товарищ рванулся вперёд,
вознамерившись потягаться силами. Норрек мог бы предупредить бандита о глупости
подобной попытки, но они уже схлестнулись в битве.
Мечи скрестились раз, другой — и это всё, что доспехи
позволили противнику. Когда вторгшийся в комнату грабитель занёс оружие в
третий раз, рука в латной перчатке резко изогнулась. Чёрный клинок прочертил
безумный зигзаг.
Второй разбойник пошатнулся — жизнь ускользала от него через
жуткий разрез от горла до груди. Он уронил меч, отчаянно пытаясь предотвратить
неизбежное.
Рука Норрека, будто потеряв терпение в ожидании конца,
взлетела снова. Голова врага ударилась об пол, покатилась в угол и прилегла там
отдохнуть — меж тем как туловище ещё только начало заваливаться.
— Боги! — с трудом выдохнул солдат.
Его обучали бою, а не бойне.
Явственно осознав, что его ждёт, третий бандит уже торопился
к двери. Норрек хотел отпустить его, решив, что крови уже довольно, но доспехи
сделали другой выбор, перепрыгнули через два тела и бросились в погоню.
У подножия лестницы последний из троицы попытался спрятаться
за спиной хозяина гостиницы, явившегося, видимо, поинтересоваться, отчего его
друзья провалили задание. Оба мужчины подняли глаза и увидели над собой
тёмно-красную фигуру и летящее чёрное лезвие. Трактирщик вырвал из-за пояса
непомерно длинный меч, оружие столь грозное и массивное, что Норрек на миг
испугался, как бы латы не переоценили свою неуязвимость. Второй разбойник
пытался продолжить бегство, но ещё один бандит, внезапно выступивший из-за
хозяина, толчком вернул его в драку.
