С носа к Норреку приближался хромающий капитан Каско,
несказанно разгневанный тем, что его единственный пассажир бросил вызов
стихиям. Норрек, впрочем, сомневался, что это связано с заботой капитана о его,
Норрека, благополучии. В сердитых словах Каско звучал страх.
— Что? Что-то не так?
— Не так?! — рявкнул иссохший, словно мумия, моряк. — Не
так? Ничего не так! В каюту! Тут шторм! Ты дурак?
Борясь с соблазном ответить «да» на вопрос Каско, Норрек всё
же не решился вступать с капитаном в спор. Под пристальным взором колченогого
моряка он вернулся в каюту, закрыв дверь и избавившись таким образом от хмурой
образины Каско. Через секунду Норрек услышал шарканье удаляющегося капитана.
Мысль попытаться опять уснуть совершенно не привлекала
Норрека, но тем не менее он попробовал. Сперва в мозгу у него бушевали вопросы,
на которые — все, кроме одного, — старый боец мог ответить. Этот единственный
вопрос касался красной латной печатки — отчего она начала светиться как раз
перед тем, как он решил выйти на поиски? Если за дверью не притаилась
опасность, зачем доспехам принимать такие меры защиты? Правда, контроль над ним
латы сейчас не взяли, но всё же в их действиях, несомненно, была какая-то цель.
Норрек заснул, все ещё размышляя над поведением доспехов. И не пошевелился,
пока залп грома, тряхнувший каюту, не сбросил его с койки. Сбитый с толку
солдат тщетно пытался определить, долго ли он спал. Шторм вовсю свирепствовал,
и Норрек сделал вывод, что прикорнул всего на пару часов. Бури, которые ему
пришлось пережить, редко длились больше дня, хотя он и предполагал, что в
открытом море все может быть несколько иначе.
Разминая затёкшие руки и ноги, Норрек потянулся и попробовал
задремать снова.
Громкий треск, совершенно не похожий на гром, резко сорвал
его с постели. Солдат узнал бы этот звук, даже если бы ему не доводилось
слышать его раньше. Это был звук ломающегося дерева.
А на корабле, во время дикого шторма, этот звук означает
гибель для всех.
Норрек метнулся из каюты, направляясь к носу. Крики известили
его о том, что экипаж уже борется с нависшей угрозой, но он знал, как тяжела
будет их задача, если случилось именно то, о чём он подозревает. Повреждённый
корабль — это уже плохо, но попытки чинить его во время такого хаоса…
Через мгновение худшие его страхи подтвердились. Несколько
матросов пытались не дать одной из мачт сломаться окончательно. Одни тянули
канаты, стараясь поставить на место верхушку, а остальные пытались укрепить
разрушенные участки планками, гвоздями и теми же тросами. Но всё же Норрек уже
знал, что все их усилия напрасны. Мачта клонилась все опаснее и опаснее, а
когда сдастся она, вскоре за ней наверняка последуют и другие.
Ему хотелось хоть чем-то помочь, но его навыки были слишком
скромными. Норрек взглянул на свои руки в латных перчатках, кроваво-красный
цвет которых делал их с виду такими могучими, полными сил. Вся хвалёная власть
наследства Бартука не принесёт ему сейчас никакой пользы.
Мысль эта мигом улетучилась — вокруг каждой перчатки безо
всякого предупреждения принялась формироваться пронзительно-голубая аура.
Норрек внезапно обнаружил, что метнулся вперёд; доспехи
вновь взяли на себя руководство его действиями. На этот раз солдат был уверен в
намерениях доспехов, хотя слегка и сопротивлялся. Латы жаждали достичь места
назначения, а если они вместе с Норреком погрузятся на дно, этому наверняка не
суждено осуществиться. Поэтому они будут действовать ради жизни Норрека.
— Прочь! Прочь! — вопил капитан Каско, абсолютно уверенный,
что его неповоротливый пассажир сделает ужасную ситуацию ещё хуже.
Норрек, однако, пронёсся мимо него, чуть не врезавшись в
хромого моряка.
Мачта хрипло стонала — верный признак, что лишь секунды
отделяют её от падения на соседнюю. Норрек вдохнул поглубже, тревожно ожидая,
что предпримут доспехи.
— Кесра! Квезал иракус!
Молнии подчеркнули каждое слово, сорвавшееся с уст солдата,
но Норреку было плевать на это. То, что он увидел, без сомнения, заметили и все
стоящие вокруг несколько внезапно возникших мерцающих зеленоватых фигур,
окруживших разломанную мачту и словно вцепившихся в неё. Их сильные гладкие
руки оканчивались пальцами-присосками, а там, где должны были быть ноги, тела чудовищ
расширялись, как у гигантских слизняков. Создания ползли и шипели, их едва
различимые гримасы напоминали галлюцинации сумасшедшего художника,
изобразившего морду летучей мыши в клоунской раскраске.
Моряки в панике бежали, побросав тросы и доски. Мачта начала
заваливаться…
Мерцающая орда возвратила её на место. Пока часть из них
придерживала мачту, остальные принялись ползать вокруг. Слизистый след, который
они оставляли, покрывал все трещины. Сперва Норрек не мог понять, что они
затеяли, но потом заметил, что слизь эта почти немедленно затвердевает,
укрепляя мачту. Твари ползли и ползли в безумной гонке друг за другом по
замкнутому кругу. Их собратья, которым больше не нужно было подпирать мачту,
наблюдали, шипя нечто вроде ободрения кружащимся вокруг столба.
— Кесра! Квезал ранакка!
Демоны быстро отползли от мачты, сбившись в кучку. Норрек
оторвал взгляд от жуткой группы, оглядывая завершённую работу. Несмотря на
ураганный ветер, мачта покачивалась, будто при лёгком бризе. Они не только
починили её, но и укрепили так, что теперь она наверняка перенесёт путешествие
лучше, чем две другие.
Словно бы тоже удовлетворившись, доспехи небрежно махнули
демонам рукой. Чёртову стайку объяла вспышка пламени, столь яркая, что Норреку
пришлось прикрыть ладонью глаза. Шипение тварей усилилось, а потом свет, будто
вздохнув, исчез, не оставив и следа ни от слизняков, ни от их слизи.
Шторм как ни в чём не бывало продолжал бушевать, швыряя
«Ястребиный огонь» из стороны в сторону. И всё же экипаж не торопился вернуться
на свои посты. Только когда капитан наконец рявкнул на них, матросы неуверенно
поспешили на места. Люди огибали Норрека по широкой дуге — на их лицах
явственно читался страх. Конечно, их жизни были спасены благодаря явлению
демонов, но сам факт, что с ними плывёт тот, кто может призывать подобный ужас,
наверняка потряс моряков до самых глубин их душ.
Норрека, однако, это не заботило, его беспокоили
подгибающиеся ослабевшие ноги. Хотя заклинания исходили от доспехов, он
внезапно почувствовал себя так, словно только что в одиночку поднял и починил
мачту. Норрек ждал, что латы отправятся обратно в каюту, но теперь, когда
основная опасность была устранена, они, очевидно, решили предоставить
дальнейшее ему.
