Внезапно он, ступил в тёмные покои — перед ним раскинулся
просторный склеп. Скелеты в одеяниях кудесников Вижири стояли по стойке
«смирно» в нишах, тянущихся по стенам комнаты. Резной герб клана, дракон,
обвивший полумесяц, красовался в центре огромногосаркофага, возвышающегося
прямо перед вторгшимся вооружённым человеком.
— Горазон! — крикнул Норрек. — Горазон!
Имя эхом забилось меж стенами склепа, словно насмехаясь над
ним. Разгневанный, шагнул он к каменному гробу и потянулся к тяжёлой крышке.
Когда он прикоснулся к камню, со всех сторон поднялся стон
скелетов. Норрек едва не отпрянул, но ярость и решительность возобладали над
всеми остальными эмоциями. Не обращая внимания на предостережения мёртвых,
солдат сорвал крышку саркофага и позволил ей упасть на пол, где та разбилась на
тысячу частей.
В гробу лежало закутанное в саван тело. Упиваясь победой,
Норрек протянул руку, чтобы сорвать ткань с лица, чтобы увидеть иссохшие
останки своего проигравшего брата.
Рука, покрытая гниющей плотью с копошащимися в ней
личинками, схватила его за запястье.
Он боролся, но чудовищные пальцы не отпускали. Хуже того, к
ужасу Норрека, труп стал тонуть в гробу, опускаясь всё ниже и ниже, словно дно
каменного ящика вдруг обернулось бесконечной пропастью. Напрягая все свои силы,
Норрек не мог воспрепятствовать тому, чтобы не быть затянутым в саркофаг, в
зияющую чернотой яму…
И когда мир мёртвых сомкнулся вокруг него, он закричал.
— Проснись.
Норрек вздрогнул, руки в латных перчатках вскинулись,
отгоняя ночной кошмар. Он заморгал, постепенно осознавая, что по-прежнему сидит
в старом кресле в кабинете Дрогнана. Сон о гробнице его брата — нет, брата
Бартука — казался таким реальным, реальным до ужаса.
— Ты спал. Ты видел сон, — проговорил престарелый Вижири.
— Да…— Однако, в отличие от остальных снов, этот ветеран
помнил слишком отчётливо. В сущности, он даже сомневался, что сумеет
когда-нибудь забыть его. — Прости, что задремал…
— Не стоит извиняться. В конце концов, именно я, не без
помощи глотка вина, заставил тебя уснуть… и увидеть сон.
Внезапный гнев едва не выбросил Норрека из кресла, но
Дрогнан остановил его на полпути одним мановением руки.
— Сядь.
— Что ты сделал? Сколько я был в отключке?
— Я наложил на тебя заклятие, как только ты сел. А что до
того, сколько ты спал… почти сутки. Ночь пришла и ушла. — Колдун подошёл ближе,
опираясь на магический посох как на палку. Однако Норрек не счёл такое его
использование признаком слабости Дрогнана. — Зачем я так поступил? Скажу
только, что мы сделали первый шаг к нашей общей цели, друг мой. — Он выжидающе
улыбнулся. — А теперь расскажи, что ты видел в этом сне?
— Разве ты не знаешь?
— Я усыпил тебя; но я не решаю, что именно тебе увидеть.
— Хочешь сказать, я сам создал этот кошмар?
Древний маг подёргал свою серебряную бороду.
— Возможно, я и повлиял немного на выбор темы… но результаты
— дело твоего мозга. Итак, расскажи о своём сне.
— А ради чего?
Дружелюбие мигом слетело с лица Дрогнана.
— Ради твоей жизни.
Сообразив, что выбора у него нет, Норрек, наконец, уступил и
сообщил волшебнику всё, что тот хотел знать. Солдат в подробностях описал
сцену, события, даже лица и имена статуй. Дрогнан кивал, весьма
заинтересованный. Он задавал вопросы, вытаскивая из Норрека детали, о которых
боец забыл упомянуть сразу. Слушающему магу никакая мелочь не казалась
ничтожной и маловажной.
А когда пришло время поведать об ужасающих событиях в самой
гробнице, Вижири весь обратился во внимание. Дрогнан, казалось, получает некое
извращённое удовольствие, вынуждая Норрека описывать скелеты магов и
открывающийся саркофаг. Даже когда солдата начало трясти при воспоминаниях о
погружении в бездну, колдун заставлял его продолжать, не упуская ни капли
информации.
— Очаровательно! — выпалил Дрогнан, совершенно не замечая
мучений, пережитых ветераном, когда тот закончил. — Какая яркая картина! Это
должно быть правдой!
— Что… должно быть?
— Ты действительно видел гробницу! Настоящее Тайное
Святилище! Я уверен!
Если он ожидал, что Норрек разделит его радость, то
морщинистому магу пришлось разочароваться.
Солдат не хотел верить, что то, что он видел, может быть
реальным… но даже если такое место и существует, Норрек не желал становиться
частью всего этого. После логова Бартука идея войти в гробницу его ненавистного
брата холодила душу выносливого бойца С тех пор, как всё это началось, он
испытывал лишь отчаяние и ужас; Норрек всего лишь хотел освободиться от
магических доспехов.
Так он и сказал Дрогнану, а старик ответил:
— Ты получишь свой шанс, Вижаран… если по доброй воле
встретишься со своим кошмаром ещё раз.
Норрек обнаружил, что не удивлён словам колдуна. И Бартук, и
Дрогнан разделяли историю культуры, опиравшейся на амбиции и не взирающей на
последствия. Так была основана империя Кешьястан, и Вижири, её основа,
рассматривали вызов демонов как способ накопить силу большую, чем у прочих. И
только когда эти самые демоны повернулись против них, им пришлось отказаться от
привычного порядка действий — но даже сейчас по миру ходили истории о
безнравственных Вижири, вновь привлекающих силы Ада во имя собственного
могущества.
Даже Фаузтин иногда намекал на возможность переступить
черту, которую его мастерство полагает безопасной. Однако Норрек предпочитал
верить, что его друг не скатился так низко, как Дрогнан, и не стал бы никого
заставлять переживать дикие кошмары — ни единожды, ни тем более дважды, — и
лишь ради простой корысти.
И всё же какой выбор у солдата сейчас? Только Дрогнан
удерживает проклятые доспехи, не даёт им подвести Норрека к — кто знает какой —
чудовищной черте…
Он обвёл взглядом бесчисленные книги и свитки, собранные за
долгие годы стариком Вижири. Норрек подозревал, что это всего лишь часть
кладовой знаний Дрогнана. Колдун провёл его в эти покои и наверняка кое-что
держит от бойца в тайне. Но воистину, если кто-то и способен освободить его,
так это Вижири, — если только Норрек согласится заплатить его цену.
И вновь — есть ли у него выбор?
— Ладно! Делай, что должен… и поскорее! Я хочу покончить со
всем этим!
