— Да, это будет дивное зрелище — и последнее, что они
увидят! Я уже рисую себе… крики ужаса, испуганные взгляды людей, осознавших
приход их гибели и понявших, кто принёс её им.
Возможно, сейчас она получила возможность, которую искала:
— Знаешь, любовь моя, пока у нас есть время, я могу
испробовать для тебя ещё одно заклинание поиска. С шлемом…
— Нет. — Просто и кратко. Отводя взгляд, Злорадный добавил:
— Нет. В этом нет необходимости.
Он не увидел, как женщину пробрала дрожь. Несколькими
словами он подтвердил худшие её страхи. Генерал всегда был упорен, он
пользовался любой возможностью отыскать с помощью магии легендарное облачение
Бартука. Когда ему в руки попал шлем — путём, который даже она назвала бы
провидением, — он не жалел усилий и всегда позволял ей брать артефакт, чтобы
отыскать доспехи. Даже когда они обнаружили, что этот Норрек гуляет по земле,
облачённый в латы, которые Злорадный считал своими по праву, он настаивал,
чтобы она по-прежнему регулярно колдовала над шлемом, чтобы отслеживать маршрут
бродяги.
Теперь он говорит так, слово его это совершенно не волнует,
словно он настолько уверен в неизбежности получения доспехов, что больше не
нуждается в неотрывном магическом наблюдении за ними. Как это не похоже на
Августаса, которого она изучила вдоль и поперёк, и Галеона чувствовала, что
дело тут не только во влиянии шлема. Наверняка заколдованный убор достаточно
укрепил свою хватку, чтобы пережить пару минут разлуки.
Таким образом, мысли её снова вернулись к Ксазаксу.
— Как пожелаешь, — отозвалась наконец Галеона. — Скоро ли мы
отправимся в путь, любовь моя?
Он взглянул на солнце:
— Через четверть часа. Не позже. Я буду готов ко встрече с
судьбой вовремя.
Женщина не стала просить разъяснений. Четверти часа ей
хватит.
— Тогда я оставлю тебя наедине с твоими размышлениями, мой
генерал.
То, что он даже не кивнул, отпуская её, уже не удивило
ведьму. Да, Ксазакс определённо начал действовать самостоятельно, вероятно даже
связался с командующим напрямую. А значит, демон не только сделал первый шаг к
разрыву своего пакта с колдуньей, но и уже видит её мёртвой.
— Посмотрим, чья голова раньше окажется на пике, —
пробормотала она.
Тени, где можно спрятаться, сейчас не было, а значит, пока
не опустится ночь, Ксазакс не подберётся к колонне. Следовательно, Галеона
может колдовать, не опасаясь, что предатель-богомол узнает об этом.
Женщина отыскала идеальное местечко за дюной совсем рядом с
войском. Сама она не боялась песчаных личинок и им подобных тварей — защитные
заклинания, которыми она обезопасила себя в самом начале путешествия, оставались
по-прежнему надёжными. Она могла бы сделать то же для всей колонны, возможности
позволяли, но тогда бы на любые другие заклятия сил Галеоны не хватило. Причин
быть столь великодушной женщина не видела. Парой солдат больше, парой меньше —
какая разница…
Спешившись, она достала флягу с водой и опустилась на колени
в горячий песок. Из фляги на опалённую жадную землю выплеснулось несколько
драгоценных глотков прохладной жидкости. В тот момент, когда колдунье
показалось, что уже достаточно, она закупорила фляжку и быстро приступила к
работе.
Тонкие длинные пальцы женщины слепили из влажного песка
грубую человеческую фигурку размером с куклу. Совершенствуя форму, Галеона
бормотала первую порцию заклинаний, настраивая своё создание выполнять то, что
она потребует. Песчаная фигурка приобретала сходство с мужчиной, очертания его
фигуры говорили о том, что на нём латы.
Зная, что влажным песок будет недолго, Галеона поспешно
извлекла из кармана крохотную склянку. Продолжая шептать, колдунья брызнула
несколько капель на грудь песчаной кукле. Пузырёк этот был для неё бесценен;
там была кровь, её кровь, которой она пожертвовала ради дела претерпев
кропотливую колдовскую работу над собой.
Изображение доспехов Бартука требовало крови для
определённости и, что куда важнее, для связи Галеоны с фигуркой, которую она
сотворила. Это, в свою очередь (на что она очень надеялась), позволит ей
дотянуться до этого Норрека, прикоснуться к нему, как там, на корабле. Тогда,
когда они с Ксазаксом вызвали Спящего, боец был слишком далеко, и подобное
заклинание потребовало бы слишком много жизненных соков ведьмы — она бы не
пережила попытку. Принесённый в жертву солдат в палатке в тот раз заменил её.
Сейчас, однако, Галеона была уверена, что попытка окажется успешной и с
минимальным ущербом для неё самой.
Женщина заключила фигурку в нарисованный круг, затем
положила руки — ладонями вниз, пальцы разведены — слева и справа от своего
творения. Низко нагнувшись, она уставилась на то место, где должно было быть
лицо, шепча финальную формулу заклинания, перемежая слова с именем солдата:
— Норрек… Норрек…
Мир расступился перед ней. Угол зрения Галеоны изменился,
теперь она летела над пустыней, словно орёл, парящий в небесах на крыльях —
своих и ветра. Её несло всё быстрей и быстрей, и вскоре уже невозможно было
разглядеть, какой ландшафт лежит внизу.
Заклинание работало. А воспоминания о короткой встрече с
болваном усиливали магию, помогая концентрироваться на лице и фигуре.
— Норрек… покажись… покажи мне, где ты…
Перед глазами вдруг почернело. Резкая перемена застала
Галеону врасплох, и она едва не разорвала чары. Лишь способность быстро мыслить
позволила сохранить связь; если бы попытка сейчас провалилась, времени
повторить её у ведьмы не было бы. Даже её недолгое отсутствие могло навести
Августаса на подозрения.
— Норрек… покажись…
И перед ней всплыло его лицо — закрытые глаза, обмякший рот.
На миг ведьма решила, что боец погиб, но потом она поняла, что, если бы так оно
и было, заклинание не подействовало бы. Песчаная скульптурка требовала живой
объект.
Но, если он не мёртв, что же случилось? Галеона попробовала
копнуть глубже, нырнув в оболочку существования Норрека. Поступая так, она
теряла практически все контакты с реальным миром, но всё же выигрывала куда
больше.
И колдунья, наконец, увидела, где находится её добыча.
Знание это так ошеломило её, что на этот раз она не
удержалась и потеряла связь с солдатом. Его лицо отступило, уносясь с такой
безумной скоростью, что у женщины даже голова закружилась. Тьма вернулась, а
потом Галеона обнаружила, что стремительно падает в пустыню, — её путешествие
вершило обратный ход.
Задыхаясь, изнурённая ведьма упала на жгучий песок.
