В этот момент у входа в здание раздался ещё один голос:
— Кто там? Кто нарушает моё уединение?
Колдунья повернулась к говорящему, но старик в лохмотьях
двигался с ошеломляющей скоростью. Он зажал ей рукой рот и зашептал:
— Тсс! Нас не должны услышать! Это может быть Бартук!
Однако прибывший оказался Вижири — и, вероятно, тем, кого
искала Кара. Интересно, выглядел он так, словно только что выбрался из какой-то
потасовки или пережил несчастный случай — на лице расплывался огромный синяк, и
человек, каждый раз наступая на правую ногу, морщился. На сгибе руки пожилого
мага висел небольшой свёрток. Девушка не сомневалась, что перед ней стоит
Дрогнан, только что вернувшийся с какой-нибудь деловой прогулки.
— Норрек? — окликнул он. — Вижаран?
Он знал человека, за которым охотится Кара! Она попыталась
заговорить, но для своего возраста и телосложения тощий попрошайка был
необычайно силён.
— Тсс! — шипел её нежеланный компаньон. — Вокруг столько
зла! Надо быть осторожными! Нас не должны увидеть!
Дрогнан шагнул ближе, теперь он наверняка заметит их — но
нет, он глядел мимо обоих незваных гостей, будто видел перед собой лишь воздух.
— Любопытно. — Он, сопя, принюхался, затем нахмурился. — Я
чую колдовской дух… нет, ерунда. — Дрогнан посмотрел на пол, на застывших в
полном порядке мозаичных воинов. — Нет… не может быть.
Но он продолжал смотреть, словно погрузившись в раздумья. И
как это маг не заметил борющуюся женщину и держащего её старика? Наконец колдун
тряхнул головой, пробормотал себе под нос что-то насчёт потерянного следа и
необходимости продолжить поиск, а затем, к вящему смятению Кары, прошёл мимо
неё и сумасшедшего нищего. Дрогнан направлялся туда, в темноту, к двери,
замеченной колдуньей раньше.
Удаляясь от того, кто так отчаянно нуждался в его помощи.
И только когда он исчез за дверью, фигура в лохмотьях
отпустила девушку. Прижав своё лицо к её, оборванец прошептал:
— Мы тут слишком долго! Лучше уйти! Наружу, наружу! Он может
найти нас!
Она знала, что старик имеет в виду не Дрогнана. Нет, судя по
его реакции, захвативший девушку в плен старик думал только об одном — о
Бартуке.
Он повлёк её за собой по узорчатому полу, в самый центр,
туда, где неизвестный ваятель изобразил мозаичный храм вроде тех, какие могли
бы существовать в легендарном Виж-жуне. Кара не стала бы следовать за ним, но,
как и в случае с нежитью, тело её больше не повиновалось ей. Колдунья даже вскрикнуть
не могла.
— Скоро мы будем в безопасности! — бормотал ей в ухо
безумец. — Скоро мы будем в безопасности!
Он топнул правой ногой — и внезапно дверь храма открылась,
проем углубился, превратившись в овальную дыру в полу, в которой виднелись
ступени, ведущие — куда?
— Идём, идём! — ворчал, подгоняя, старик. — Пока Бартук не
схватил нас! Идём, идём!
Не в силах сопротивляться, колдунья зашагала за ним вниз,
под землю, к далёкому желтоватому свету. Едва Кара опустилась ниже уровня пола,
она ощутила, как переместились камни, — там, наверху, изображение храма Вижири
вернулось в первоначальное состояние.
— Здесь мы будем в безопасности, — заверил её безумный
отшельник, уже немного успокоившись. — Мой брат никогда не найдёт нас тут…
Брат? Она не ослышалась?
— Горазон? — выдохнула Кара, поражённая не только своей
догадкой, но и тем, что смогла выпалить её. Очевидно, захватчика больше не
заботило, что тут, под землёй и камнями, её может кто-то услышать.
Он взглянул прямо на неё, и его мутные глаза впервые стали
остры и проницательны:
— Мы знаем друг друга? Я не думаю, чтобы мы знали друг
друга… — И когда она не ответила, он пожал плечами и продолжил бубнить: — Я
уверен, что мы не знаем друг друга, но мы можем знать друг друга…
Кара Ночная Тень по-прежнему могла лишь следовать за ним и
почти ничего не замечала вокруг. Мысли вихрем кружились у неё в голове, мир
девушки перевернулся вверх тормашками.
Она пришла сюда на поиски доспехов Кровавого Полководца, а
вместо этого нашла, несмотря на множество веков, пролетевших с тех времён,
живого, дышащего и ненавидимого Бартуком его брата.
Когда сознание, наконец, вернулось к Норреку, его окутывал
невыносимый жар. Сперва он подумал, что в кабинете Дрогнана начался пожар,
возможно из-за потаённых сил жестоких доспехов. Однако постепенно ветеран
осознал, что пекло, хотя и свирепое, не жжёт, а, скорее, напоминает тепло
раскалённого солнца.
Перекатившись на спину, Норрек чуть прикрыл ладонью глаза,
пытаясь определить, где он, но обнаружил лишь омывающее его со всех сторон море
песка. Он скривился, удивляясь, куда его занесло на этот раз. Норреку
показалось, что вдалеке темно, словно на него надвигалась буря. Может ли Лат
Голейн лежать где-то за этими тучами? Неужели шторм следует за ним, куда бы он
ни пошёл? Если так, теперь он, по крайней мере, знает, что очутился где-то к
западу или северо-западу от прибрежного королевства.
Но почему?
Дрогнан сказал что-то о том, что доспехи обманули его.
Насколько правдивы эти слова! Латы оставили и Вижири, и его в дураках: без
сомнения, они разыскали мага, чтобы тот помог им в определении местонахождения
цели. Может этой целью быть гробница Горазона, как предполагал Дрогнан? Если
да, почему Норрек очутился здесь, посреди пустыни?
С огромными усилиями измотанный солдат поднялся. Судя по
солнцу, до заката ещё час или два. Прогулка в Лат Голейн займёт куда больше
времени, возможно пару дней, — и это если Норрек вообще переживёт путешествие.
Он не был уверен, что доспехи позволят ему вернуться. Если то, что они ищут,
где-то тут, латы сделают все, чтобы остаться в пустыне.
Норрек сделал несколько шагов, проверяя решимость доспехов.
Когда они не предприняли ничего, чтобы помешать ему направиться к городу,
солдат ускорил шаг. В конце концов, Норреку ведь надо отыскать ещё какое-то
укрытие на ночь, и единственная надежда на пристанище — там, на холме у кривой
скалы, едва различимой впереди. Надо добраться туда до сумерек, а значит,
несмотря на жару, двигаться нужно как можно быстрее.
Ноги болели ужасно. Сыпучий вязкий песок и высокие дюны
затрудняли поход, и Норрек часто на какое-то время терял из виду свою цель.
Один раз он даже обнаружил, что повернул в обратную сторону, а текучие
изменчивые дюны сбивали его с толку, меняя размер и форму, даже когда солдат
пытался преодолеть их.
