Даже Галеона не отправилась бы в пустыню посреди ночи.
Невольно бросив взгляд через плечо, Злорадный заметил поёжившуюся тень демона.
Без сомнения, демон находил эти новости малоприятными, но в данный момент ни
человек, ни демон не могли позволить себе тратить время на женщину. Если
колдунья каким-то образом узнала об их намерениях и решила сбежать, её бывшего
любовника это не слишком волновало. Какой вред она может причинить ему теперь?
Возможно, когда он наденет доспехи, то разыщет её, но сейчас у Злорадного были
заботы поважнее.
— Забудь о ней, Зако. Возвращайся к повседневным
обязанностям.
С облегчением в голосе помощник поблагодарил командира и
поспешно покинул палатку. А генерал Злорадный вновь приступил к своей работе,
пустив кровь следующему солдату и похвалив его за храбрость.
Темпы действительно ускорились, как он и обещал богомолу.
Сочетание благородства и выпивки выстроило очередь из людей, жаждущих доказать
свою ценность для хозяина и его ближайших подчинённых. Они чувствовали, что
завтра генерал поведёт их к славной победе и богатствам, которые им и не
снились, не грезились в самых разнузданных мечтах. То, что их может быть
слишком мало для захвата такой твердыни, как Лат Голейн, не приходило им в
головы; командующий Злорадный не принимает скоропалительных решений — так они
полагали, — если у него не готов план несущей успех битвы.
И вот глубокой ночью последний солдат доказал свою верность,
протянув кинжалу свою беззащитную ладонь:
Отдав честь командиру, он и приведший его офицер удалились.
Снаружи неслись возгласы ликования — получив свою норму спиртного, люди
отмечали случившееся событие и провозглашали тосты за будущую удачу.
— Дело сделано, — проскрежетал Ксазакс, появляясь из тёмного
угла. — Все и каждый испробовали укус кинжала, и кинжал испил из всех и
каждого…
Вертя в руках ритуальное оружие, генерал заметил:
— Ни единой капли, ни малейшего пятнышка. Куда делась вся
кровь?
— Все там, где нужно, полководец. Каждая капля ушла тому,
кому она предназначена. Этот обещал тебе армию, против которой не устоит даже
Лат Голейн, помнишь?
— Помню… — Мужчина притронулся к шлему, который не снимал с
тех пор, как войско разбило лагерь. Он, казалось, стал неотъемлемой частью его
самого, и генерал мог бы поклясться, что шлем не снимется, даже если возникнет
такая необходимость. — И я повторю, что принимаю условия нашей сделки.
Тело богомола нырнуло, что могло бы быть кивком или
поклоном.
— Что ж, тогда нет никаких причин не продолжить немедленно…
— Скажи, что нужно сделать.
— Нарисуй на песке у своих ног этот символ.
Скелетообразная рука Ксазакса начертила в воздухе знак.
Глаза командующего расширились, когда костяной палец демона оставил за собой
полыхающие оранжевый след, контур магического символа.
— А почему ты сам это не сделаешь?
— Это должен свершить тот, кто будет командовать. Или ты
предпочитаешь, чтобы им стал твой покорный слуга, полководец?
Рассмотрев предложение Ксазакса, Злорадный нагнулся и
начертил на песке точную копию светящегося знака. К его удивлению, когда он
завершил работу, с губ его внезапно сорвались странные слова.
— Не медли! — пылко настаивал богомол. — Он знал слова; они
должны быть известны и тебе!
Его слова… слова Бартука. Августас Злорадный позволил им
упасть, наслаждаясь силой, разливающейся по его телу при их звучании.
— Опусти кинжал в центр. — И когда генерал послушался, демон
добавил: — Теперь… назови имя моего адского властелина! Произнеси имя: Белиал!
Белиал?
— Кто такой Белиал? Я знаю Ваала, и Мефисто, и Диабло, но не
Белиала. Ты имеешь в виду Ва…
— Больше не упоминай этого имени! — нервно взвизгнул
Ксазакс. Богомол замотал своей жуткой головой влево и вправо, словно опасаясь,
что его кто-то обнаружит. Очевидно, не найдя ничего, на чём основывался его
страх, демон наконец ответил немного спокойнее: — В преисподней нет другого
хозяина, кроме Белиала. Это он предложил тебе сей дивный дар! Помни об этом всегда!
Злорадный знал о магии больше, чем полагал богомол, и был в
курсе, что, по описаниям Ада, им правит Троица Первичного Зла. Кроме того, он
слышал легенды о троих братьях, ввергнутых на уровень смертных, в прошлом
правивших преисподней. В сущности… одна из самых загадочных и невразумительных
легенд упоминала о Лат Голейне как о возможном местонахождении гробницы Ваала,
хотя даже генерал сомневался в достоверности этой фантастической истории. Кто
бы стал возводить город поверх гробницы демона?
— Как скажешь, Ксазакс. Белиал, пусть так. Я просто хотел
уточнить имя.
— Начни снова! — выплюнуло чудовищное насекомое.
И опять слова соскользнули с языка Злорадного. Опять он
поместил кинжал-вампир над центром нарисованного символа — знака Белиала, как
теперь понимал командующий. В конце магической формулы пылкий командир воззвал
к имени властелина демонов…
— Вонзи кинжал в центр — точно!
Командующий Злорадный воткнул двузубый клинок глубоко в
песок, попав в самую середину изображения.
Ничего не произошло. Он взглянул на возвышающегося над ним
демона.
— Отступи, — велел Ксазакс.
И когда будущий завоеватель так и сделал, вокруг кинжала
сгустилась чёрная дымка мрака. Человек и демон ждали, а пелена быстро росла,
сперва поднявшись над оружием, затем целенаправленно начав ползти к пологу
палатки, принимая форму гигантской руки с когтями.
— Теперь уже недолго, полководец.
Злорадный с равнодушным видом поискал кубок для своего
прекрасного вина. Для этой ночи он выбрал новую бутылку, одну из тех, которые
бережно запаковывались для его бесчисленных путешествий но выжженным солнцем
землям. Открыв её, генерал вдохнул аромат содержимого и, одобрив запах, налил
себе полную чашу.
И тут раздался первый крик.
Рука Августаса Злорадного невольно дрогнула, но не от страха
или сожаления. Просто он никогда ещё не слышал такого душераздирающего вопля,
даже от тех, кого пытал, и лишь внезапность его встряхнула жестокосердного
воина. За первым криком последовал второй, третий, четвёртый, и Злорадный
обнаружил, что теперь они не приводят его в замешательство. Он даже приподнял
кубок, будто приветствуя погруженный в землю кинжал и невидимого владыку
Ксазакса.
