Он набрал в грудь воздуха и двинулся дальше. Оказавшись рядом с Митчем, он заключил его в объятия.
Поскольку они не были уж очень близко знакомы, Митч смутился. Но Баррис, продолжая держать его в объятиях, тихо сказал:
— Надо увидеться. Без промедления. Это требование полиции.
И затем отстранился так, что они могли смотреть в глаза друг другу.
Митч пробормотал:
— Что за требование?
— Можем встретиться у городского собрания? С глазу на глаз? Через два часа?
Митч явно был обеспокоен этим требованием. Но что оно несло в себе? Вдруг как снег на голову коп объявляет, что хочет обсудить с тобой кое-какие полицейские проблемы; разве это не тревожный сигнал? К тому же у него был какой-то бегающий взгляд, да и вообще он был очень обеспокоен.
Баррис настаивал:
— Это важно.
Митч наконец пожал плечами и согласился:
— Хорошо. У городского собрания. Еще раз — во сколько?
— В два тридцать.
— Хоть скажи мне, в чем дело.
— В два тридцать, Митч. Договорились?
ШОН выяснил, что даже пребывание в обществе Нелл делает его счастливым. Возможность просто слышать ее смех доставляла ему удовольствие. Кроме того, он обожал маленькие драмы, которые она сама придумывала, и ее откровенность. Особенно веселился он сейчас, когда она тихим голосом сказала ему и Таре:
— Ох, ребята, вам придется спасать меня.
— От чего? — спросила Тара.
— Да вот от него.
— От этого старого копа?
— Он меня достает.
Тара засмеялась.
— Клянусь, — сказала Нелл. — Он уже готов пригласить меня куда-нибудь. Я это знаю.
Теперь и Шон не мог скрыть свое веселье.
— Как он выглядит?
— Только не смотри! — потребовала она. — Он разговаривает с Митчем. Можем ли мы как-то отвалить отсюда? Он всегда так мечтательно смотрит на меня. Двинулись. Выберемся через дом священника. Там же, надеюсь, не будет телекамер? Признаться, я уже устала от них. Это твоя ошибка, Шон. Объявить о своих намерениях — это было чертовски глупо. Хочешь избавиться от своих денег — дай мне это сделать. Они у меня исчезнут. Ха-ха-ха! Давайте, двинулись, не бездельничайте; хищники у нас за спиной.
ТАРА ехала кружным маршрутом домой из церкви — по Алтама-авеню, а потом мимо школы и колледжа. Теперь их сопровождал полицейский эскорт — мигание цветных огней спереди и сзади. Но фотограф, летевший на мотоцикле, ухитрился проскользнуть мимо копов и выбраться на полосу рядом с ней; оказавшись рядом с ее окном, он стал беспрерывно щелкать.
Было такое впечатление, что весь мир глазеет на нее.
И в эту минуту отец, сидевший на заднем сиденье, сказал:
— Эй, Шон! Я тебе должен кое-что сказать.
Шон сидел рядом с Тарой на пассажирском сиденье.
— Что?
— Помнишь копа там в церкви? Он сказал, что хочет встретиться со мной.
Шон повернулся на сиденье. У него был холодный голос.
— И как вы договорились?
— У дома городского собрания. Через два часа.
— Зачем?
— Он не сказал. Он просто хочет увидеться со мной.
Шон уставился на него:
— Коп хочет увидеться с тобой?
— Да.
— Что за дрисня, мать твою?
Для Тары это было чересчур. Гнев Шона, папарацци, эти копы; все это навалилось на нее. На Редвуд-стрит полицейский лимузин, что ехал перед ней, притормозил, чтобы повернуть, но она заметила его маневр в последнюю секунду, и ей пришлось резко нажать на тормоз. Шона кинуло вперед. Он чуть не врезался в ветровое стекло.
— Что за херней ты занимаешься?
Он пошарил за спиной и вытащил пистолет. Держал он его низко, так, чтобы копы не могли его увидеть, но она-то видела.
— Что тут, мать твою, происходит?
— Прости! Я просто… я не… эти огни ослепили меня.
— Ты лживая сучка!
Он что, с ума сошел? Тара попыталась сосредоточиться на дороге. Ей удалось вписаться в поворот и неторопливо двинуться дальше. Так как тут улица была двухполосной, мотоциклу пришлось отстать. Шон вытащил мобильник и заорал:
— Все пошло на фиг! Ищи цель! — Наступила пауза. — Когда я отдам тебе приказ, начинай убивать! Всех Ботрайтов в этом округе!
Он отключился и повернулся к заднему сиденью.
— Кто рассказал?
Никто не ответил.
— Джейс, это ты предал нас? Ты, маленькое дерьмо?
— Нет, сэр.
— Ты готов, Джейс? Готов к началу убийств? Готов понести кару? Я готов!
Джейс заскулил:
— Клянусь, я ничего не говорил, клянусь Господом.
Шон повернулся к Пэтси:
— Так это ты, сука?
Она закрыла лицо руками.
— Нет! Я не могла никому рассказать! Не могла! Ни за что!
— Так кто из вас? Кто тот долбаный психопат, который хочет, чтобы всех перестреляли?
«Я должна успокоить его», — подумала Тара, и у нее было чувство, что только она сможет это сделать.
— Шон, можно я скажу кое-что?
Он перевел на нее взгляд.
— Есть много вещей, которые хочет выяснить коп. Может, он хочет просто пожаловаться на размеры толпы. Верно? Может, он хочет, чтобы папа нанял его в охранники. Я не знаю, но дело не в нас. То есть никто из нас ничего не сказал. В самом деле, Шон, мы не настолько сумасшедшие, мы не могли…
Он посмотрел на улицу. Они уже вернулись на Ориол-Роуд, по обочинам которой стояли паломники.
— Заткнитесь к такой-то матери! Я должен подумать.
РОМЕО сидел в «соколе» по другую сторону улицы от дома кузена Альфреда, дожидаясь приказа Шона. Момента, когда ему придется выполнить свою обязанность — войти в дом и убить Альфреда. Как только минет время. Он вынул из багажника свой «феникс» и теперь держал его в руках, опираясь на рукоятку тормоза. В руке он держал телефон и не сводил взгляд с большого фасада дома. «Ждать. Как только Шон отдаст приказ, я претворю его слова в жизнь. Я не позволю ему отступить».
Он пытался сдержать слезы, но они все равно наплывали на глаза. Медленные мутные капли падали ему на колени. Он смотрел сквозь слипшиеся ресницы. Улица напоминала ему проезд в Атлантисе.
«Я не могу».
Прогони эти мысли. Ты подписался на это. И делай свою гребаную работу!
Наконец телефон зажужжал, и он ответил:
