— Все прекрасно, — заверил его Митч. — Но лучше вы молитесь за нас.
И он пошел поговорить с копом. Пэтси же осталась стоять, молясь про себя: «Господи, прошу тебя, защити мою дочь. Господи, пусть она будет в безопасности и вернется ко мне, а также мой брат, и еще, Господи, пожалуйста, пожалуйста, позаботься о Шоне».
Только бы ничего не случилось с Шоном.
Она почти не обращала внимания на щелканье камер вокруг себя.
Кто-то в толпе завопил:
— Мы любим тебя, Пэтси!
Остальные подхватили:
— Мы любим тебя! Хвала Господу!
Она огляделась и улыбнулась им, простым неудачникам, которые так неподдельно любили ее. Это был Шон, который научил любить их в ответ. Она подумала: «В тот момент я искренне почувствовала силу любви Шона». Она представила, как говорит это Дайане Сойер, как она слушает ее со спокойным вниманием и, может быть, берет ее руки в свои, — и этот образ вызвал слезы на глазах Пэтси, а камеры паломников увидели эти слезы и запечатлели их.
ШОН и Тара проехали мимо дома Ванессы и Герберта. Ванесса увлеченно работала на кухне, и было видно, что она счастлива. «Так где же Ромео? Пропал, — подумал Шон. — Пропал с концами. Где-то прячется. Напился. Я знал, что придет день, когда он подожмет хвост. Да я и сам хотел этого от него. Сколько ночей я молился, чтобы избавиться от этой тьмы, которая волочилась за мной?
Но это случилось слишком быстро!
Лишившись Ромео, я потеряю уважение Тары. Я это уже чувствую. Она знает, что я один, и, когда почувствует, что мое внимание ослабеет, убьет меня. Но разве она не любит меня? Любит — но недостаточно. Я должен доставить ее к Нелл. У Нелл она будет испугана.
И выступать не будет. Но что тогда? Вот уж не знаю. Внушить ей, что у меня другая работа. Убедить ее, что и Трев занимается ею. Вызвать моих друзей из Огайо — Криса и Писуна, пусть прилетят сюда. Доверять им я не могу, но она-то этого не знает. Она будет испугана. Мне просто нужно время все обдумать. Но сейчас думать — это очень тяжелое занятие. Она затрахала мне все мозги. Пытается завладеть ими. Надо попытаться ее напугать».
— Ладно, — сказал он. — Поехали в бабушке. И давай побыстрее.
Она встревоженно посмотрела на него, нажала на газ и стала разворачиваться в южную сторону.
Он улыбнулся:
— Тебе все еще нужно мое милосердие?
— Да.
— Я тебе вот что скажу, Тара. Я оттрахаю тебя, если ты захочешь убить эту мечту. Ты не сможешь это сделать, потому что сейчас я слишком силен. Так чего ты хочешь? Сделай выбор. Ты хочешь воочию увидеть, что такое чистая любовь? Я покажу ее тебе. Ты хочешь неподдельной боли? Я и ее покажу тебе.
ТАРА и Шон подъехали к дому Нелл. Ей пришлось подождать, пока он накинет куртку, прикрывающую его пистолет; затем они вылезли из «либерти» и торопливо подошли к кухонной двери.
За ней была Нелл, живая и здоровая, которая намазывала для себя маслом тост.
— Привет, беби! — сказала она.
— Нелл, ты в порядке? — спросила Тара.
— В наилучшем, дорогая. А в чем дело?
— Здесь кто-нибудь был? — осведомился Шон.
— Например? Вы готовы сыграть в покер?
— У нас проблема, Нелл, — сказал ей Шон.
— Может, нам лучше присесть, — предложила она.
Что Нелл и сделала, усевшись у кухонного стола, а Шон и Тара расположились напротив нее.
— Послушай, — начал он, — происходит нечто странное. Есть парень, мой приятель, который хочет принести мне вред. Точнее, он был моим другом. После джекпота он как бы рехнулся. Он думает, что должен получить часть этих денег. Он говорит, что собирается расправиться с Тарой, чтобы таким образом добраться до меня. Он перемещается с места на место, распространяя ложь обо мне. Но она не срабатывает! Его слова не воспринимаются, не так ли, Тара? Никто не верит ему!
Лицо его блестело от пота, в голосе были возбуждение и драматичность, и Тара забеспокоилась.
— Дело в том, — продолжал Шон, — что сейчас он стал просто опасен. Понимаешь? Он хочет обрушиться циклоном. Он сошел с ума.
— Полиции сообщили? — спросила Нелл.
— Я не хочу иметь дело с полицией! Ты не понимаешь! Этот человек — мой лучший друг! Я люблю его! Я хочу просто поговорить с ним.
Нелл сказала:
— Но если он психически нездоров…
— Я понимаю! Да, это опасно. У меня с собой пистолет, Нелл. Может, мне придется убить его. Но я хочу попытаться спасти его, если смогу.
Краем глаза Тара заметила какое-то движение. Сначала она подумала, что это кот, но он не мог быть таким большим. И прежде, чем она перевела взгляд, ей все стало понятно. Это был Ромео. Он вышел из прихожей. От него несло бензином, и в руке он держал пистолет. Нелл в ужасе вскрикнула, но он не обратил на нее внимания: он стоял и смотрел только на Шона.
Тот взял Нелл за руку, чтобы успокоить. Затем заговорил своим самым мягким голосом:
— О господи, Ромео, я собирался поговорить с тобой. С глазу на глаз. Есть вещи, которые ты не можешь понять. Вещи, которые я говорил другим людям, но на них стоит посмотреть в другом свете. О господи! Если бы ты только знал! Если бы ты только знал, как у нас теперь все хорошо, как мы устроились…
— Я знаю, — пробормотал Ромео. — У нас все хорошо. Ладно.
Затем он повернулся к Таре и сказал:
— Сможешь ты сейчас проявить смелость? Показать своей бабушке, какой отважной можешь быть? Иди сюда.
— Ромео, — сказал Шон. — Оставь ее в покое. С нами все в порядке.
Но Ромео повторил:
— Иди сюда, Тара.
— Что ты делаешь? — вмешался Шон. — Прекрати. Мы не должны никому причинять вред.
Ромео вскинул пистолет и прицелился в Нелл.
— Нет! — сказал Шон. — Ты не должен!..
Но Ромео, не отводя дула от Нелл, сказал:
— Итак, Тара. Встань и подойди.
Тара поднялась. Она испытывала такой ужас, что у нее подгибались колени. Она сделала к нему неверный шаг. Еще один. Пока наконец не оказалась перед ним с опущенными глазами.
— А теперь повернись, — сказал Ромео. — Лицом к своей бабушке.
«Почему я должна это делать? — подумала Тара. — Подчиняться своей гибели? Разве я не должна сопротивляться? Я противостояла ему раньше, у ручья, и победила. Но теперь Шон потерял свое влияние, и Ромео, похоже, не боится его».
— Повернись, — нетерпеливо сказал он.
Она подчинилась. Закрыла глаза. Она слышала, как Нелл молила его:
— Что я должна сделать? Сэр! Скажите, что я должна сделать, прошу вас!
