Некоторое время он ломал голову над тем, что могло привести к нему Бартоломе де Каррансу, примаса Испании и самого влиятельного священнослужителя в мире после папы римского. Он знал, что архиепископ находится в Севилье, но не мог понять, что могло ему понадобиться от одного из севильских ювелиров.
Ничего не придумав, он пожал плечами, взял тонкий чекан и склонился над шкатулкой, предназначенной для Филиппа Второго. Он провел за этой работой больше часа и почти забыл о предстоящем визите архиепископа, пока на второй этаж не ворвался юный Педро.
— Скорее, дядя Гаспар, — возбужденно затараторил мальчик, — кортеж почти у двери.
На этот раз Гаспар де Осуна не возражал, ему тоже передалось исходившее от племянника волнение. Он стряхнул с рукавов мелкие серебряные стружки, пригладил волосы и торопливо спустился по лестнице. На первом этаже мастерской располагалась небольшая лавка, дверь которой выходила на улицу, и контора, где Гаспар принимал клиентов.
Руи, счетовод и служка в одном лице, выжидательно замер за прилавком, не сводя глаз с двери, ведущей на улицу. Увидев Гаспара, он, похоже, вздохнул с облегчением. В мастерскую часто захаживали важные персоны: родовитые граждане Севильи и высокие церковные чины, но визит архиепископа Толедского, советника короля и примаса Испании, вне всякого сомнения, стоял особняком.
Гаспар не успел подойти к двери, как вдруг она распахнулась, и на пороге возник гвардеец. Одна его рука лежала на эфесе висящей у пояса шпаги, а в другой он держал шляпу с пером.
Он огляделся, пристально посмотрел в глаза Гаспару, а затем Руи и наконец отступил в сторону. За ним вошел доминиканский монах, которого ювелир уже знал — тот передавал ему заказы от севильской церкви. Увидев Гаспара, он наклонил голову в знак приветствия и, обернувшись к двери, торжественным голосом произнес:
— Его высокопреосвященство преподобный дон Бартоломе де Карранса, архиепископ Толедский.
Порог ювелирной мастерской переступил человек невысокого роста и среднего телосложения с непокрытой головой, что позволяло рассмотреть его высокий лоб и уже слегка поредевшие волосы. Поверх его церковных одежд был наброшен скромный стихарь. Ничто в облачении этого человека не привлекало внимания к его персоне, кроме массивного епископского перстня на пальце правой руке. За архиепископом шел еще один монах доминиканского ордена.
Войдя в мастерскую, Карранса остановился и с любопытством огляделся. Наконец взгляд его маленьких, черных и необычайно живых глаз остановился на Гаспаре де Осуне. Ювелир сделал два шага вперед и, встав перед священнослужителем на правое колено, склонил голову.
— Ваше сиятельство…
Архиепископ протянул ему руку с перстнем для поцелуя. Гаспар его поцеловал, профессиональным взглядом определив, что крупный, но просто ограненный камень является аметистом, и на нем вырезана архиепископская печать. Карранса положил левую руку ему на плечо, приглашая ювелира подняться.
— Да благословит тебя Господь, сын мой, — произнес он, продолжая с любопытством вглядываться в лицо молодого ювелира. — Мне рассказывали о тебе и о твоей способности обрабатывать металлы. Насколько я понял, — он слегка нахмурил брови, — сейчас ты работаешь над шкатулкой, предназначенной в подарок нашему королю и господину.
— Так и есть, ваше высокопреосвященство. Это заказ от города, и…
— Я хотел бы на нее взглянуть, — перебил его Карранса.
— Ну конечно, ваше преосвященство. Все, что есть в этой мастерской, находится в вашем полном распоряжении, но должен вас предупредить, что шкатулка не окончена. Фактически…
— Это не имеет значения. — Архиепископ снова не дал Гаспару окончить фразу, хотя сделал это очень мягко, и с губ его не сходила улыбка. Он сделал неопределенный жест правой рукой и продолжил: — Я намерен присутствовать при вручении этого ларца нашему королю Филиппу, да хранит его Господь, и мне хотелось бы убедиться в том, что подарок достоин как нашего господина, так и этого славного города, столь любезно предложившего этот дар. Я ни в коем случае не ставлю под сомнение твой талант, сын мой, — добавил он, заметив удивление на лице Гаспара, — скорее напротив. Проще говоря, мною движет любопытство. — Последние слова он подчеркнул широкой и дружелюбной улыбкой.
Ювелир понял, что это вопрос решенный. Если архиепископ Толедский хочет увидеть шкатулку, он увидит ее, вне всякого сомнения. Кроме того, Гаспар очень гордился своим нынешним заказом.
— Это такая честь для меня, ваше высокопреосвященство, — склонив перед собеседником голову, ответил он. — Моя мастерская наверху. Там же находится и шкатулка. — Он кивнул в сторону лестницы. — Если позволите, я ее мигом принесу.
— Нет, нет, я сам поднимусь. Кроме того, мой медик рекомендовал мне больше двигаться, — шутливо добавил прелат, направляясь к лестнице.
— Позвольте, ваше сиятельство. — Это сказал гвардеец, в пару шагов опередив архиепископа, и начал подниматься впереди него. Прелат шел за ним, а Гаспар замыкал шествие.
— Братья, вы можете обождать меня внизу, — с середины лестницы обратился Карранса к двум доминиканским монахам, тоже намеревавшимся присоединиться к ним. — Я тотчас спущусь. — Не дожидаясь ответа, он отвернулся и продолжил подъем.
Когда Гаспар вошел в мастерскую, он увидел, что офицер стоит в углу, ближайшему к лестнице. Что касается архиепископа, тот стоял посередине просторной комнаты и с любопытством озирался вокруг. Кроме них в мастерской было еще двое работников Гаспара и Педро, но сейчас они скорее напоминали статуи, чем живых людей — эти трое буквально окаменели при появлении вначале вооруженного гвардейца, а затем архиепископа.
— Это Хосе из Рио и Антолин из Пуэблы, — представил работников Гаспар. — Они со мной работают. А это Педро, мой племянник и ученик.
Карранса слегка склонил голову в сторону мужчин и приветливо улыбнулся мальчику.
— Подойди ко мне, юный Педро, — обратился он к юноше.
Подмастерье нерешительно приблизился к священнослужителю.
— Души юных исполнены добродетелей, которыми наделил нас Господь. — Он ласково положил руку ему на голову. — Как жаль, что с годами все меняется… — добавил он, понизив голос, будто разговаривал сам с собой, а затем встрепенулся и обернулся к Гаспару.
— Перейдем к делу. Где вы храните шкатулку?
Ювелир указал в дальний конец мастерской, где на верстаке и находился драгоценный ларец.
— Сюда, пожалуйста, ваше святейшество.
Шкатулка стояла в центре стола, прочно закрепленная специальными пластинами, не позволяющими ей смещаться во время обработки. Длиной она была около сорока сантиметров и двадцать пять сантиметров в ширину и высоту. Стенки шкатулки были уже выгравированы, и Гаспар начал закреплять их на деревянном корпусе. Рядом ожидала своей очереди крышка ларца, деревянная и еще не покрытая пластиной серебра. От работы над ней Гаспара отвлекло появление архиепископа. Высвободив шкатулку из зажимов, ювелир протянул ее гостю со словами:
