У калитки она вдруг ощутила, что больше всего на свете ей хочется развернуться и уйти. Она резко остановилась. Похоже, ее спутник ожидал чего-то подобного: он улыбнулся и, не выпуская ее руки, вынудил продолжать путь.
— Все в порядке, мадемуазель Паскаль… Николь. То, что вы почувствовали, сейчас пройдет.
И действительно, через несколько метров неприятное чувство отторжения исчезло. Его сменило острое ощущение одиночества, как будто она преодолела невидимую преграду, за которой начиналась пустота.
Она оглянулась и нисколько не удивилась тому, что за ее спиной ничего нет. Исчезли озаренные лунным светом дома Лиона, а дорожка, по которой она шла, резко обрывалась, соприкасаясь с окружающей ее стеной черноты.
Впереди по-прежнему виднелась отворенная железная калитка. За оградой Николь смогла различить старинные каменные надгробия. Не зная, что делать дальше, она посмотрела на своего спутника и встретилась взглядом с желтыми глазами с пульсирующим странным миндалевидным зрачком в центре, который словно пытался пронзить ее мозг. Губы этого странного существа раздвинулись в оскале, отдаленно напоминающем улыбку и обнажающем огромные острые зубы.
Впрочем, раздавшийся из его уст голос по-прежнему принадлежал Пьеру де Лайне.
— Пойдем, Николь. Уже близко.
Подхватив ее под руку, он увлек ее к входу на кладбище.
Человек, идущий в нескольких шагах позади этой пары, предвидел колебания девушки. Но он знал, что эти сомнения быстро рассеются, поскольку мозг ей не принадлежит, а полностью управляется ими. Подобно Пьеру де Лайне, очутившись внутри защитной стены, отделяющей их от мира людей, он позволил своей истинной природе взять верх над чуждой ему оболочкой. Даже самые близкие сотрудники не узнали бы в этом существе министра правительства Франции, с завидным постоянством появляющегося в средствах массовой информации.
Его жесткие и грубые волосы теперь росли чуть ли не от самых бровей, открывая лишь узкую полоску лба, а толстая переносица подчеркивала маленькие глазки, сверкающие ярко-желтым светом.
Приоткрытый рот обнажал крупные зубы хищника, а короткая борода, раздвоенная посередине подбородка, как у козла, придавала его лицу остроконечную форму.
Он озирался по сторонам, с любопытством изучая представшее его взгляду кладбище тамплиеров, и нисколько не сомневался в том, что они на правильном пути. Могила почти в центре влекла его подобно магниту. Он увидел Пьера де Лайне возле склепа.
По знаку директора Лувра трое существ, вошедших на кладбище вместе с ними, принялись сдвигать тяжелую могильную плиту с высеченной фигурой рыцаря в шлеме и доспехах, сжимавшего в руках меч.
И вот могила открыта. Из ее недр вырвался пучок странного черного света, и все присутствующие ощутили под ногами легкую вибрацию. Министр понял, что вибрация исходит и от сумки девушки. Видимо, она тоже это заметила, потому что тут же сняла сумку с плеча и осторожно поставила ее на землю. Затем, не дожидаясь никаких указаний, как будто и сама знала свою миссию, она сделала два шага вперед к краю усыпальницы, встала на колени и заглянула в могилу.
Пьер де Лайне воздел руки вверх и начал бормотать странные слова, которые тут же подхватили остальные существа, собравшиеся на маленьком кладбище тамплиеров.
— Бидулех… Астартэ… симброй малерэ. Белсебу пристокан сорх… дайнэ.
Вскоре их голоса слились в единый хор, нараспев проговаривающий этот безумный гимн. Вибрация рвалась наружу как из могилы, так и из сумки Николь, она все нарастала, словно соревновалась с взмывающей в ночное небо молитвой.
41
Лион, 30 июня 2000 года
Дорога, по которой мчался автомобиль Жана, пошла под уклон, спускаясь к предместьям Лиона. На землю давно спустилась глухая ночь, небо затянули тучи, скрывшие луну, и только фары его машины рассеивали окружающий мрак.
Несколько минут назад вдали он увидел повисшие над равниной огни города, подобно маяку, указавшему путь в море теней. Он мчался на эти огни с болезненной решимостью, отвергая доводы рассудка, как безвольный заложник импульса, не имеющего ничего общего с его собственной волей.
Поговорив с сотрудником отдела безопасности Лувра, Жан вернулся к своей машине. Полученная информация его встревожила. Поразмыслив пару минут, он завел двигатель и почти безотчетно выбрал дорогу, ведущую из Парижа к упомянутому охранником средневековому городу.
Ему казалось, что его действиями руководит какая-то другая, более сильная воля, взявшая ситуацию под свой полный контроль.
Он пытался одуматься и повернуть назад, в столицу, стыдясь своего наивного порыва, но его второе я всякий раз оказывалось сильнее и побуждало продолжать путь.
Наконец он решил не сопротивляться тому, что в глубине души считал напрасной тратой времени.
Он бывал в Лионе на школьной экскурсии, много лет назад. В памяти всплывал великолепный собор и расплывчатый образ церкви тамплиеров. Из той экскурсии ему больше всего запомнилась одноклассница, в которую он был в то время влюблен. На обратном пути они сидели рядом на заднем сиденье автобуса, и сначала его руки, а затем и губы создавали то, чему суждено было стать мимолетной историей любви. Вскоре девочка променяла его на студента университета, который был на четыре года старше, а значит, и интереснее.
Въехав в город, Жан спросил у прохожего дорогу и без труда нашел возведенную тамплиерами церковь. Немногочисленные автомобили не мешали ему следовать указателям, которые вскоре привели его к цели.
Возле храма он вдруг ощутил настоятельную необходимость развернуться и покинуть это место. Он даже поднял ногу с педали газа, собираясь нажать на тормоз. Впрочем, это ощущение быстро прошло. Как будто что-то внутри отреагировало на эту препятствующую движению вперед силу категоричным приказом не обращать на нее внимания. Удивляясь этому противоборству чувств, Жан продолжил свой путь.
Повернув за угол, он увидел перед собой церковь. Показавшаяся из-за туч луна озаряла средневековое строение призрачным светом, придавая ему фантастический облик. Казалось, это видение перенеслось сюда из другого времени и в любое мгновение может исчезнуть.
Мощные стены с горделивой башней взметнулись в черное небо, а примыкающая к церкви невысокая каменная ограда окружала небольшое кладбище.
Неподалеку Жан увидел три припаркованных у тротуара черных автомобиля. Одну из этих машин он видел отъезжающей от Лувра и увозящей Николь, хотя полной уверенности у него не было. Он медленно проехал мимо автомобилей, пытаясь заглянуть внутрь. Несмотря на окружающий мрак и темные стекла, он рассмотрел, что внутри никого нет.
Он припарковался чуть дальше и выключил двигатель, изумившись окружившей его абсолютной тишине. В этой не нарушаемой ни единым звуком ночной тишине было что-то ирреальное.
Жан выбрался из машины, не вынимая ключей из замка зажигания. Ощущение того, что он провалился в какое-то безвременье, стремительно нарастало, и молодому человеку показалось, что он не вполне является хозяином своего тела и своих действий. Ему и в голову не пришло бунтовать, потому что в этих ощущениях не было ничего неприятного. Кроме того, он не был уверен в собственных силах.
