В манере говорить мистера Смита чувствовалась нервозность, свойственная его беспокойной натуре. На одном дыхании он выпалил, что большую часть времени проводит в португальском городке Бадагасе. Я возразил, что Бадагас — химера, игра воображения, что его вовсе не существует. Если только это не какая-нибудь деревушка на севере страны, который я знал хуже, чем центр и юг, где побывал много раз и объездил там все города. Но мистер Смит автоматическим жестом сунул руку во внутренний карман пиджака, вытащил маленький план округа Синтра и показал мне, где находится Бадагас. Я улыбнулся, потому что он указал на сам город Синтра.
— Да вот же, под Кинта-да-Регалейрой, — заявил мистер Смит, неожиданно заговорив с португальским акцентом.
Увидев на моем лице изумление и сообразив, что я абсолютно не в курсе дела, он перевел взгляд на Виолету, словно упрекая, что та ничего мне не сообщила. Вероятно, они условились, что сегодня еще до прихода Смита Виолета подготовит меня и расскажет обо всем. Снова посмотрев на меня, мистер Смит спросил:
— Что, и Ланса тоже ничего не говорил?
— Сказал только, что мы должны увидеться двадцать третьего сентября в Лиссабоне.
Я не сказал Смиту о нашем долгом разговоре с Рикардо, на то у меня имелись свои причины. Мне хотелось услышать историю целиком и убедиться, что Рикардо не забыл ничего важного.
Смит обреченно вздохнул, пригладил волосы, поправил безупречный узел черного галстука, снял темные очки и положил на стол, рядом со столовыми приборами. В глазах архитектора блеснул недобрый огонек сатира, в его короткой усмешке я вдруг мимолетно увидел совершенно другую личность, сформировавшуюся при иных обстоятельствах, — нас как будто разделяли астрономические пространства, измеряемые в световых годах.
— Ну что ж, довольно пустой болтовни, пора перейти к делу. Герцог Сассетский обнаружил этот город однажды осенним вечером, заблудившись в синтрийском лесу. Ночь выдалась холодной, на подмогу мелкому дождику явился туман, и герцог в поисках укрытия набрел на небольшой грот, где решил провести ночь. Но в глубине пещеры герцог услышал голоса, вроде бы человеческие, и пошел на звук, все дальше углубляясь в подземелье. У него был с собой фонарь, и спустя некоторое время герцог убедился, что пещера имеет геометрически правильную форму: то был прямоугольный туннель без ответвлений. Герцог решил пройти еще дальше, поскольку сырость проникала в пещеру. А потом, наверное, заснул… Лучше предположить, что он заснул, потому что иначе вся дальнейшая история выглядит несколько неправдоподобно. Герцог заметил, что в пещеру кто-то проскользнул, и почувствовал себя словно в ловушке. Сюда могли проникнуть гигантских размеров крыса, кабан или лиса. Как бы то ни было, испуганный герцог Сассет направил луч фонаря на неясный силуэт, и ослепленное существо застыло на месте. Свет словно притягивал к себе взгляд встревоженных желтоватых глаз, приковав создание к месту. Оказалось, это человечек очень маленького роста. Герцог принял его за гнома. Рука герцога дрогнула, луч света сместился, и дальнейшие попытки обнаружить загадочное существо ни к чему не привели. Зато голоса продолжали звучать всю ночь, и, скорее всего, герцог сумел уснуть только перед рассветом. На следующее утро я нашел его под деревом в лесу: совершенно закоченевший герцог дрожал всем телом и рассказывал фантастические истории о том, что с ним якобы случилось. Все это произошло в тысяча восемьсот двадцатом году. Я сообщаю дату не для того, чтобы возбудить любопытство, а чтобы подготовить тебя к продолжению этой истории.
— Вы хотите сказать, что вам больше ста восьмидесяти лет?
— Зачем ты обращаешься ко мне на «вы», раз уже понял, с каким стариканом тебе приходится общаться?
— Послушай, Ричард Смит, тебе никак не дашь больше тридцати пяти. Так что спустись-ка на землю и оставь свои шуточки.
— Ключ ко всему — Бадагас.
— Бадагас — просто легенда? Или, может, это лечебница для душевнобольных? Или новейший тип тюрьмы?
— Я один из граждан Бадагаса. Там время иное, его просто не существует. Ты что, никогда не слыхал о подземных мирах? Не такая уж это тайна, им посвящено множество книг. Атлантида, Бадагас, Семь Лун (что под Макарской), Шамбала, Сандуа и так далее. Повсюду в известном нам мире существуют скрытые города, миры, параллельные нашему, райские кущи, где жизнь течет по иным законам.
— И мы можем их посетить?
— Само собой, ты сможешь это сделать, если тебя будет сопровождать кто-нибудь из местных, в данном случае — один из граждан Бадагаса.
— И что можно увидеть в этом городе, лежащем вне времени?
— Ничего особенного. Там просто иной образ жизни, при котором не нужно денег, нет слов «твое» и «мое», а насилие — устаревшее понятие, сокрытое в памяти времен, как древний ужас.
— А законы там есть?
— Законы есть, но принуждения нет. В этом мире нет наказаний, нет тюрем, да и воровство там не имеет смысла.
— А любовь?
— Конечно, как без любви? Ведь это самое главное, ради любви и вращается Вселенная.
— Я говорю о плотской любви, о страсти и сексе.
— Да, там есть плотская любовь, есть совокупление и пульсация страсти, вот только любовь там свободна от лжи, обмана и ревности. Все происходит свободно, естественно, совершенно.
— Совершенство недостижимо. Его не бывает даже в виртуальной реальности, даже во сне.
— Бывает. Ведь Бадагас — обретенный рай; изначально предназначенное для человека место, в котором впоследствии ему было отказано. Если ты войдешь в Бадагас — а я приложу все усилия, чтобы так и случилось, — твое видение мира сразу изменится. Ты сможешь понять и Виолету, и Джейн, и меня, и себя самого.
— Вы тоже родом из Бадагаса? — спросил я, глядя на Виолету.
— Нет, дурачок, вовсе нет. Успокойся и не забегай вперед.
Я глубоко вздохнул, как будто старался вобрать в грудь весь воздух в доме, и продолжил расспросы.
— Ричард, ты упомянул о Регалейре.
— Это и есть великая дверь. Кинта, что находится в самом центре Синтры, вдохновляла путешественников, художников и поэтов. Это место было недавно отстроено заново, не без нашего участия: Кинта-да-Регалейру создал в начале двадцатого века архитектор Антонио Аугусто Карвальо Монтейро с помощью славного итальянского мастера Луиджи Манини — он и архитектор, и ландшафтный дизайнер. Кстати говоря, очень интересный человек, и воображение у него богатейшее. Но вообще-то в сооружении этого дворца есть и наша с герцогом заслуга. Взгляни-ка!
Мистер Смит показал мне фотографию спиралевидной сводчатой лестницы, которая как будто спускалась в глубокий колодец.
— Видишь? Это один из входов в Бадагас. А эта часовня!
Он протянул мне снимок маленькой готической церкви потрясающей красоты.
— Там находится другая дверь. А в гроте с фонтаном — это место никого не оставляет равнодушным, — (впоследствии я сам смог в этом убедиться), — спрятана третья дверь.
