Налетевший внезапно порыв ветра тронул колокольчики, и они зазвенели, красиво, но печально.
Глядя через лужайку и сад, Грейс думала о том, что случившееся с ними могло произойти едва ли не в любой семье. Могло, но не произошло.
— Смотри сама. Ты хозяйка газеты, тебе и решать. В этом твое преимущество.
— Понимаешь, ничего не сказать тоже нельзя. Это нечестно. Но мама уже и без того вынесла немало. Ворошить старое, давать почву новым слухам, публикуя всю эту чушь, было бы несправедливо по отношению к ней. В городе и так говорят всякое.
Такой тьмы, как в Стилуотере, Грейс не видела нигде больше. Тьма эта сгущалась, сжимала, давила, как бархатный саван, от прикосновения которого по спине пробегали холодные ручейки тревоги. Вернуться в дом? Но там жарко и душно.
— Ты с Клэем говорила об этих письмах?
— Да. Он согласен, что их следует выбросить. И Молли тоже так считает.
У фонаря над крылечком кружили, словно их удерживали некие магические чары, крохотные светлячки.
— Не выяснила, с кем встречается мама?
— Пока нет. Вчера, когда проезжала мимо ее дома, остановилась, подошла к окну и заглянула. Но шторы были сдвинуты, так что я ничего не увидела. А ты что-нибудь узнала?
Запутавшись в своих проблемах, Грейс как-то потеряла интерес к личной жизни матери.
— Нет.
— Знаешь, она только и говорит о вас с Кеннеди. Грейс уже открыла рот, чтобы произнести привычное «нет никаких нас с Кеннеди», но в последний момент удержалась. Конечно, Мэдлин не поверит. Особенно после живописного рассказа Тедди о кемпинге, о том, как Кеннеди бросал ее в воду, а потом нес на руках в лагерь, как угощал маршмаллой у костра…
— Ты уже слышала, что Винчелли повернули против Арчера? Кто бы мог подумать! — Обсуждать эту тему раньше, в присутствии Тедди и Хита, было не совсем уместно, но теперь Грейс подумала вдруг, что Мэдлин могла бы помочь.
— Слышала.
— А ты не могла бы попытаться… как бы это сказать… минимизировать ущерб?
— Как?
Грейс оттолкнулась ногой от земли, и гамак закачался. Ветер тут же бросил в лицо выбившуюся из хвостика прядку.
— Ну, не знаю. Может быть, опубликовать что-то вроде опровержения?
— Я бы опубликовала, но боюсь, сделаю только еще хуже. Все ведь знают, что ты моя сестра.
— Из него вышел бы хороший мэр.
— Не беспокойся. Что бы они ни делали, на исход выборов это не повлияет. Арчеры намного влиятельнее Винчелли.
Грейс остановила гамак.
— Дело не в том, что одна семья лучше, а другая хуже. Дело в их нелюбви ко мне.
Больше всего она боялась, что противники Арчеров составят перечень ее прошлых прегрешений и распространят его по всему городу — в пику Кеннеди. А ведь если Винчелли хорошенько постараются и поднимут шум, то под угрозой может оказаться даже ее работа в Джексоне. Миссисипи — штат преимущественно религиозный.
— Ты не знаешь, сам Джо принимает во всем этом участие или все же остается в сторонке?
— Слышала, что вроде бы пытался сохранить нейтралитет. Джо ведь в первую очередь о себе печется. Наживать врагов среди сторонников Арчера ему совсем ни к чему.
Как бы хотелось верить, что Кеннеди победит на выборах, Винчелли будут посрамлены и все успокоится и вернется в привычное русло. Чуть раньше Грейс пыталась позвонить Кеннеди, сказать, чтобы дети не приходили к ней больше, но трубку никто не снял — наверно, его не было дома.
— Не люблю Джо.
— Знаешь, он ведь несколько раз приглашал меня на свидание, — сообщила Мэдлин.
— Надеюсь, ты отказалась?
— Конечно. Джо ведь представления не имеет, как обращаться с женщиной. Это тебе любой скажет, кто видел, как он издевался над Синди.
Негромкий сигнал предупредил о входящем звонке, и Грейс инстинктивно поняла — это тот самый, которого она и ждет.
— Извини, мне кто-то звонит. Поговорим завтра, ладно?
— Кто-то?
— Ох, перестань.
Мэдлин рассмеялась и зевнула.
— Ладно, спокойной ночи.
Спокойной ночи? Грейс сильно сомневалась, что вообще сможет уснуть — она чуть ли не кипела от злости на Винчелли. Хотя, конечно, их тоже можно понять. Как бы она чувствовала себя, если бы кто-то из ее близких загадочно исчез, а подозрения падали, например, на Джо?
Переведя дыхание, она переключилась на другой звонок:
— Алло?
— Извини, пропустил твой звонок. — От одного лишь звука его голоса у нее закружилась голова. — Я все еще у родителей.
— Как твой отец? Лучше?
Ответ пришел после легкой заминки.
— Немного.
— Надеюсь, ничего серьезного. Кеннеди прочистил горло.
— Я тоже надеюсь, но ему нужно пройти несколько тестов. Ты не смогла бы присмотреть завтра за мальчиками, чтобы мама съездила с ним в клинику? Я бы и сам, но у меня весь день важные встречи.
Выбравшись из гамака, Грейс взошла на крыльцо и остановилась у перил.
— Хочешь, чтобы я побыла сиделкой при Тедди и Хите?
— Разве у меня есть другие дети? — усмехнулся он.
— Ты с ума сошел. Тебе и твоим мальчикам нужно держаться от меня как можно дальше.
— Хорошо еще, что ты не оставила это сообщение на моем автоответчике.
— Надеюсь, ты и без меня понимаешь всю серьезность своего положения.
— Какого положения? Почему мне нужно держаться от тебя подальше?
— Ты и сам прекрасно знаешь почему!
— Я не позволю, чтобы Винчелли определяли, с кем мне можно встречаться, а с кем — нет.
Из конца улицы долетел пронзительный визг, и Грейс невольно напряглась. За визгом последовала невнятная возня, шум короткой, но яростной схватки, и через двор пронесся, спасаясь от противника, белый кот.
— Тогда… — Она вздохнула. — Тогда мне придется уехать. Все. Я возвращаюсь в Джексон. Сейчас же!
Мысль эта приходила в голову тысячу раз с той самой минуты, когда она увидела листовку. Ничего хорошего возвращение не сулило — на работе ее еще не ждали, Джордж обзавелся подружкой, — да и расставаться с уютным домом Ивонны, в котором она уже обжилась и чувствовала себя уютно и покойно, вовсе не хотелось. И дом как будто постепенно привыкал к ней, становился ее домом, принимал в свои теплые и ласковые объятия, как принимала когда-то прежняя хозяйка. Но, оставаясь в городе, она отравляла жизнь не только Кеннеди, но и его детям. Отношения в семье наладились, и, может быть, этого уже достаточно, и миссию можно считать успешно выполненной. Может быть, уехав из Стилуотера, она сможет жить дальше и забыть…
