— Прячутся в развалинах. — Но, произнося эти слова, Кентрил
ощутил растерянность. Больше дюжины бывалых бойцов теснятся в чудом еще не
рухнувшем здании вот уже несколько часов, пытаясь спастись от — безоблачного
неба?
Но ведь была буря, гроза…
Обводя взглядом окрестности, Кентрил не находил ничего, что
говорило бы о недавней буре. Каменистая земля выглядела сухой — ни единой капли
не блестело на ней. Слабый ветерок не шел ни в какое сравнение с прежним
ураганом. Даже собственное тело, получалось, предало его — ибо как еще можно
объяснить абсолютно сухую одежду?
— Хм-м.
Колдун скрестил руки на груди, лицо его выражало откровенное
удивление.
— Ты что, нахлебался рому, а, Дюмон? До сих пор я был о тебе
лучшего мнения.
— Я не пьян.
Фигурка в балахоне отмахнулась:
— Сейчас это уже не важно, капитан. У нас есть куда более
интересный предмет для обсуждения- Поскольку ты и твои люди решили все-таки
остаться, надо составить план. Время бежит быстро.
— Время…
Сообразив, в чем говорит Цзин, Кентрил задумался. Они
потеряли уже много времени и не смогут далеко уйти. Даже если выступить
немедленно, отряд до заката не успеет добраться до безопасного места.
А если остаться тут еще на одну ночь, то можно вернуться с
добычей.
Но захотят ли люди провести ночь там, где им во снах являлся
мертвец и где чудовищная гроза разразилась и сгинула в одно мгновение ока?
Прежде чем Кентрил смог прийти хоть к какому-то выводу, Цзин
сам принял решение.
— А теперь беги собирай своих солдат, Дюмон, — велел
чародей. — Мне тут надо рассчитать еще кое-что. Возвращайся через пару часов, и
я сообщу, что нужно будет сделать. Мы должны точно выбрать время.
С этими словами Квов Цзин повернулся к капитану спиной,
снова погрузившись в свои вычисления. Кентрил недоуменно моргнул, а потом
неохотно шагнул наружу. Офицер еще раз взглянул на небо, а потом направился к
Уреху, надеясь, что, решив остаться здесь еще ненадолго, он не совершил ужасной
ошибки.
Только когда Кентрил добрался до развалин, ему пришло в
голову, что Вижири был слишком спокоен, когда говорил о буре. А не колдун ли
является причиной возникновения бури, не говоря уже о ее внезапном окончании?
Но Цзин вроде бы не способен на такие фокусы, разве что буря
была всего лишь иллюзией. И вообще, подобное требовало величайшего мастерства,
поскольку никто из людей капитана Дюмона не распознал обмана.
Из дома. в котором остались Горст и наемники, раздался крик.
Великан с неизменной ухмылкой на лице махал Кентрилу. Его, казалось, совершенно
не обеспокоило внезапное окончание ливня.
Капитан решил ничего не говорить бойцам о своих подозрениях-
По крайней мере у них есть шанс найти эти сокровища. Наверняка еще одна ночь по
соседству с Урехом не будет иметь большого значения.
Всегда можно уйти, и завтра…
Сообщение Кентрила о том, что они остаются, вернуло бойцам
хорошее настроение. Все, как и он, понимали, что идти вечером в джунгли — не
самый разумный поступок, и к тому же — что, переждав тут еще ночь, можно набить
свои мешки сокровищами. Страхи предыдущего вечера уже казались дурным сном — их
постепенно сменяли радужные мечты о золоте и драгоценностях.
В назначенный час капитан построил своих людей и вернулся к
колдуну, который только что завершил свои подсчеты. Тень горы Нимир уже нависла
над мертвым Урехом, но Цзин предупредил, что только когда она покроет весь
город, они получат то, чего ожидают.
Наконец, оторвавшись от свитков, Вижири поднял голову и
провозгласил:
— Время.
Тень расползалась все быстрее и быстрее, словно полчища
черных муравьев наводнили город. В душе Кентрила снова заворочался страх, но он
крепился. Скоро, очень скоро…
— Басара Ту Коми, - произнес вдруг нараспев Квов Цзин. —
Басара Ян Алли!
По телу Кентрила побежали колючие мурашки, оно зазвенело,
словно на него пролилась некая могучая сила. Он взглянул на остальных и увидел,
что солдаты чувствуют то же самое. Но, к их чести надо сказать, никто из
наемников не сдвинулся с места.
Люди образовали пятиугольник с колдуном в самом центре. И
рисунок, и непонятные слова, произнесенные Цзином, были взяты из работ Грегуса
Маци — предположительно с их помощью древний заклинатель вновь открыл коридор,
пройдя по которому, воссоединился с блаженными жителями города. Сейчас никто не
жаждал пройти той же дорогой до самого конца, но вдоль нее лежали никому не
нужные земные ценности, подобрав которые, каждый будет чувствовать себя
очень-очень блаженным, в смысле — довольным.
— Газара! Вендо Ту Урех! Магри! Магри!
В воздухе искрилось то, что можно описать лишь как чистейшую
магическую энергию. Над укрытым тенью королевством начали собираться тучи,
столь мрачные^ что напомнили они Кентрилу не о Небесах, а, скорее, о
Преисподней. И все же если слова подействовали однажды, почему бы им не
сработать снова.
Протянув руки к руинам, Квов Цзин закричал:
— Люсин Ан! Люсин!
— Во имя Равновесия, — прервал его кто-то, — я требую
прекратить, пока вы не вызвали ужасную катастрофу!
Цзин запнулся. Наемники, все как один, обернулись, кто-то
схватился за оружие. Кентрил проглотил едва не слетевшее с губ ругательство и
взглянул на болвана посмевшего вмешаться в самый решающий момент.
Худощавая фигура во всем черном смотрела на них с
презрением, которое свойственно тем, кто не только полагает себя лучшим во
всем, но и точно знает, чти это именно так. Простое лицо и молодость внезапно
появившегося незнакомца не встревожили бы Кентрила, если бы не две вещи- Одна
из них — пронзительные раскосые глаза сверхъестественного серебристо-серого
цвета. Они невольно завладели вниманием всех. И почти немедленно эти глаза
отталкивали, вызывая к себе отвращение, ибо, нырнув в них, Кентрил ощутил
собственную смертность — а ведь ни один наемник не желает до конца верить в
это.
Вторая — имела отношение к одеянию незнакомца. Многие народы
предпочитали черное, но темный балахон и плащ чужака покрывали тончайшие
крохотные узоры. Капитан Дюмон знал, что это. Каждый символ представлял собой
какой-то аспект потусторонней жизни, включая и те, которых большинство людей
остерегаются и избегают.
