Должно быть, архангел, о котором постоянно твердит Джарис
Хан, является всего лишь продуктом его воображения. И все же ему почти удалось
достичь святилища Небес! Так может ли архангел быть галлюцинацией? Только с
помощью неземного существа смертный мог надеяться совершить столь немыслимый подвиг.
— Он предупредил меня о действующих тайком коварных темных
силах, вьющихся вокруг, так что я не доверял никому, кроме себя самого. Даже
те, кто работал рядом со мной, могли быть запятнаны. — Лицо Хана излучало
несказанную гордость. — Так что я поступил мудро. Теперь ни у кого из них не
возникнет возможности предать меня в судьбоносный момент!
Когда жрецы и чародеи собрались, чтобы выполнить свою часть
работы, они даже не догадывались, что их господин замыслил недоброе. Монарх
Уреха тайно создал второе заклинание, настолько проникшее в главное, что никто
из его подданных ничего не заметил. Напротив, каждый бессознательно помогал
достичь цели.
Джарис Хан заложил в основное заклинание мотив, уничтожающий
всех и каждого, кто содействует ему.
Их участь решилась в тот миг, когда они начали. Заклинание,
предназначенное для вознесения Уреха на Небеса, не только вычерпывало природную
энергию мира, но и выкачивало силы из самих чародеев.
— Все было так хорошо продумано, вплоть до самых мельчайших
деталей,- продолжал монарх. — Я чувствовал, как отрывается душа Уреха от его
земной оболочки и жизненные силы продажных мерзавцев высасываются из их
предательских сущностей.
И все же он недооценил одного из них, того за кем надо было
следить в первую очередь. Грегуса Мани, доверенного наперсника и почти сына
престарелого правителя, колдуна знающего и умелого. Наравне со жрецом Тобио,
Маци больше чем кто-либо другой способствовал проникновению в суть первого
великого заклинания, стремясь к достижению успеха.
— Я увидел это в его глазах. Увидел тот момент, когда он
осознал, что делает с ним заклятие. Он не знал, что это я изменил формулу, но
тем не менее понял, что произойдет. В самый критический момент Грегус оторвался
от матрицы, которую все мы создавали. Он выбросил себя из Уреха!
Этот поступок не только спас Маци, он нарушил равновесие,
оторвав душу Уреха от уровня смертных, но, вместо того чтобы послать
королевство к Небесам, забросил его в сумеречное безвременье лимба. При помощи
оставшихся колдунов и жрецов королевства Джарис Хан мог бы все исправить и
найти священное убежище, но его заклинание уже обессилило их.
Единственным исключением оказался Тобио, чьи способности
почему-то сохранились. Лорд Хан решил, что это хороший знак. Вместе с Тобио Хан
немедленно приступил к поиску заклинания, которое освободило бы город из
магического капкана, но у них ничего не вышло. Началась паника, люди
испугались, что окажутся заключены здесь навечно.
Рассказывая, Джарис Хан занес над Кентрилом кинжал, рисуя в
воздухе невидимые узоры.
— И тогда, в самый черный час, — добавил он с благодарной
улыбкой,- архангел снова пришел ко мне во сне. Как ты уже знаешь, он не мог
изменить то, что случилось, но смог указать, что следует делать для
освобождения моего народа. Посланец Небес показал, как открыть некую дверь,
позволил своей силе влиться в меня, позволил его и моим желаниям смешаться и
коснулся моих детей.
Но Тобио оказался очень завистливым человеком. Он восстал
против своего старого друга, заявив, что тот принимает не священную силу, а
грязные потоки адской энергии. Жрец даже дерзнул помешать своему господину. Но
Джарис Хан с легкостью победил взбунтовавшегося священника. С печалью в сердце
он заключил Тобио в древнюю подземную темницу, надеясь, что однажды жрец
отринет греховные мысли и возвратится на путь истинный.
Устранив все препятствия, лорд Хан стал следовать
инструкциям архангела, создавал заклятия, которые должны были помочь сохранить
его драгоценных детей на то время, пока он ищет путь в Небеса. Архангел показал
ему, как успокоить людей, как открыть каждого для проникновения ангелов. Он
велел достойному правителю Уреха привлечь в лоно единомышленников собственную
дочь, открыть ей правду о славе архангелов и о дарах, которые она обретет,
помогая отцу и его народу.
Отведя кинжал от груди капитана Дюмона, Джарис Хан протянул
руку Этанне. Принцесса подошла к отцу, позволив ему обнять себя. Девушка
наградила Кентрила любящей, понимающей улыбкой, наполненной уверенностью в
праведности всех поступков своего родителя.
— Она испугалась, мой добрый капитан, испугалась, потому что
не поняла, какую милость архангел хотел оказать ей. — Морщинистое, но
благородное лицо монарха наклонилось к своему возлюбленному ребенку. — Мне
пришлось настоять. Настоять, несмотря на ее нежелание. Потребовалось большое
упорство даже со стороны архангела, но в конце концов она открылась ему.
Лицо Этанны засияло восторгом:
— Это было таким ребячеством, любовь моя! Я действительно
боялась того, чего хотел отец! И когда архангел вошел в меня, я закричала,
можешь поверить? Ах, сейчас все это кажется таким глупым!
Капитану, который видел, что благословение архангела сделало
с Этанной и ее отцом, это казалось вовсе не таким уж глупым. Что бы ни замышлял
их покровитель, в этом не было ни грамма святости.
— Я почти готов, милорд,- внезапно провозгласил Квов Цзин. —
Осталось набросать всего несколько малозначительных узоров.
— Я благодарен тебе, магистр. Без твоей помощи я бы не
справился.
Кентрил воспользовался тем, что монарх повернулся к Цзину, и
попробовал пошевелиться. К несчастью, он по-прежнему оставался бессилен.
Этанна подошла к нему и опустила на его лоб теплую ладонь. К
ужасу Кентрила, это оказалась та самая рука, которая совсем недавно
представляла собой кровавое месиво. Яркие изумрудные глаза сияли, но не
моргали.
— Ты тоже будешь чувствовать себя глупым, когда все
кончится, милый Кентрил. И ты, как и я, поймешь, что зря волновался.
Он отвел глаза, не в силах смотреть на нее — память о том,
как женщина выглядела, войдя в покои, все ещё безжалостно жгла его мозг. Вместо
этого капитан взглянул на Джариса Хана, который замолчал и вновь вернулся к
Кентрилу.
— Что случилось с Грегусом Маци?
Приятная улыбка на добром лице седого монарха превратилась в
гримасу.
— Я рассказывал тебе о Ключах, их создании и о нашей первой
попытке удержать тень на месте. Еще я говорил, как Грегус вернулся, чтобы
сделать немыслимое, чтобы предать нас снова. Я не солгал, добрый капитан. Я
лишь не сказал, что ему помогали. Помогал введенный в заблуждение Тобио.
