Хоуп оглянулась на него:
— Что ты делаешь?
— Просто хочу убедиться, что ты в безопасности.
— В этом нет необходимости. Я уверена, что все нормально.
Несмотря на страх, Хоуп хотелось избавиться от Паркера, и как можно скорее. Она не решалась смотреть на него. Не могла привыкнуть к тому, что он изменился.
Его ботинки совершенно беззвучно ступали по толстому слою сосновых игл, усыпавших землю. Но Хоуп слышала, как поскрипывает во время ходьбы его рыжая куртка на меху.
— Я хочу лично в этом убедиться, если ты не возражаешь.
Хоуп глубоко вздохнула и пошла к входной двери, сопротивляясь возникшей в душе благодарности. Паркер был очень противоречивым. Не хотел ехать с ней вдвоем, но все-таки пригласил на ужин. Не хотел, чтобы она встречалась с его сыном, но оказался достаточно заботлив, чтобы осмотреть ее дом.
— Сколько сейчас Эрвину? — спросил Паркер, пока она отпирала ключом дверь.
— Пятьдесят шесть. — Хоуп распахнула дверь, щелкнула выключателем и глянула внутрь дома.
— И сколько у него жен?
Хоуп не хотелось ему отвечать. Она знала, каким отталкивающим кажется все это обычному человеку и какими странными выглядят ее ответы на его сегодняшние вопросы.
— Много.
Паркер покачал головой, и Хоуп постаралась не обращать внимания на его невысказанное неодобрение. Она переступила порог дома. Внутри было холодно. Фейт, видимо, выключила обогреватель перед тем, как уйти на весь день. Сестра была очень бережливой. Хоуп показалось, что все лежит на своих местах.
— По-моему, все нормально.
Паркер прошел мимо нее в холл, чтобы проверить задние комнаты, а Хоуп положила сумочку и ключи на кухонную тумбочку. Она слышала, как Паркер ходит по дому, но не пошла за ним. Ей не хотелось уходить из самой уютной комнаты в доме — той, что одновременно была кухней, столовой и гостиной. Хоуп решила выпить чашку чаю и как раз ставила воду в микроволновку, когда сильно хлопнула дверь и напугала ее так, что она чуть не уронила чашку.
— Паркер?
— Подойти сюда на секунду, — позвал он. Его голос казался вполне спокойным, но в нем было что-то, отчего у Хоуп по телу побежали мурашки.
— Что случилось? — спросила она и быстро вышла в холл.
Она все поняла сама, едва открыла дверь в спальню Фейт. Кто-то бросил ей в окно камень, и в комнате чувствовался сильный сквозняк из-за дыры в стекле. Хоуп пришлось придержать дверь рукой, чтобы она не захлопнулась от ветра.
Паркер поднял с пола камень, лежавший среди битого стекла, и посмотрел на Хоуп:
— Не знаешь, здесь в округе есть дети?
Хоуп пожала плечами, у нее засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия.
— Ну… на той неделе я видела каких-то девочек на велосипедах.
Она и сама понимала: девочки не имеют отношения к брошенному камню. Ей просто не хотелось думать, что это мог сделать Эрвин. Только не сейчас, когда она наконец получила хорошую работу, которая ей действительно нравилась. Фейт сможет родить в центре с помощью Лидии и Джины. Хоуп не хотелось думать, как изменится их жизнь, если Эрвин проследил их до Инчантмента.
— Девочки? — повторил за ней Паркер.
— Это мог быть кто угодно, — сказала Хоуп. — Это ведь просто камень, верно? Камень не обязательно что-то означает.
Перебрасывая камень из руки в руку, Паркер наклонился и снизу глянул на паутину трещин в разбитом окне.
— У тебя есть фонарик?
— Хозяева дома оставили кое-какие вещи в ящиках, — сказала она, — но есть ли среди них и есть фонарик… Я пока его не видела.
— Уверен, что какой-то они должны были оставить. Зимой слишком часто бывают проблемы с электричеством. Но можно сделать проще: я схожу к машине за своим. — Паркер протиснулся мимо Хоуп в коридор, и на мгновение она ощутила тепло его кожи.
Она услышала, как открылась и хлопнула входная дверь, потом его шаги по маленькому крылечку. Несколько минут спустя она заметила, что под окном Фейт скачет по земле луч фонарика.
Она вышла на улицу, не желая быть в доме одна и терзаться неизвестностью.
— Нашел что-нибудь? — крикнула она, не выходя из-под свеса крыши.
— Пока нет.
Он ходил взад-вперед, словно по сетке, и все больше и больше удалялся от Хоуп. Через несколько минут он выключил фонарик и вернулся к дому.
— Я не заметил следов присутствия детей или еще кого-то, но на сосновых иглах мало что видно.
— Точно, — сказала она, стараясь не стучать зубами. На улице было прохладно и свежо, но Хоуп подозревала, что так трясется из-за солидной дозы адреналина в крови.
— В полумиле отсюда живет Джон Бойд, — сказал он, словно размышляя, — он одинокий бездетный вдовец. Дом Новелсов сейчас сдается. Он ближе к озеру, в другой стороне. Утром я схожу и узнаю, кто сейчас там живет. А пока…
Хоуп не могла разобрать выражения его лица, оно казалось ей скопищем линий, углов и темных пятен щетины. Но интуитивно она поняла, что его слова ей не понравятся.
— Что? — с подозрением спросила она.
— Я думаю, ты не должна здесь оставаться.
— Да уже больше полуночи! Куда мне идти, по-твоему?
Паркер не ответил. Он смотрел в сторону разбитого окна.
— У тебя есть скотч и какой-нибудь полиэтиленовый пакет для мусора?
Хоуп пошла в дом, думая, что же им с Фейт теперь делать. Снова переезжать? Ее сбережения навечно не растянешь, а Фейт совсем скоро рожать.
— Может быть, нам стоит вызвать полицию, — предложил Паркер.
От звука его голоса у Хоуп душа ушла в пятки. Она не заметила, что Паркер маячит прямо у нее за спиной.
— И что мы им скажем? — спросила она. — Что в моем доме кто-то разбил окно? Они посоветуют подождать до утра и потом вызвать стекольщика.
— Мигель выслушает тебя и отнесется серьезно.
— Мигель?
— Сержант из полиции Инчантмента. Он мой друг. Мы учились вместе.
— Сейчас он наверняка видит десятый сон. — Хоуп переступила порог и придержала дверь Паркеру. — Утром я ему позвоню, хотя сомневаюсь, что полиция в состоянии что-то сделать.
— Они могут приглядывать за домом.
— Возможно, — сказала Хоуп, но подумала, что может случиться много чего, кроме прямого нападения.
— А что ты собираешься делать до утра? — спросил Паркер.
Хоуп зашла на кухню и стала рыться в ящике с инструментами. Она нашла упаковку полиэтиленовых мешков для мусора, несколько отверток, молоток, гвозди, немного клея и еще кое-какие мелочи, оставленные бывшими хозяевами дома.
