— Не знаю, — сказала Хоуп. — Что-то тут не так. Поехали.
Когда они наконец добрались до Супериора, пошел дождь. Окна машины усеивали крошечные капельки, которые потом скатывались вниз, ветровое стекло неустанно чистили «дворники». Хоуп смотрела на их ритмичные движения так, словно от этого зависела жизнь Фейт, и желала, чтобы мили оставались позади побыстрее.
«Фейт, я уже иду, — думала она. — Держись, я уже скоро».
— На Западном Двухсотом сверни налево, там еще два квартала, — сказала она, когда красный свет светофора наконец сменился на зеленый.
Они уже въехали в центр города, но Паркер не очень-то следовал знакам ограничения скорости. Он ударил по газу, они пулей пролетели перекресток. В этот момент Хоуп поняла, что Паркера не страшат никакие полицейские. Они бы привели полицию к амбару, что бы их там ни ждало.
Но в половине четвертого ночи полиция никого в засаде не поджидала. Хоуп не увидела позади маячков, не услышала звука сирен. Город казался совершенно безлюдным, словно спящим.
— Почему амбар? — спросил Паркер, когда они выехали на окраину города и мимо них замелькали фермерские поля. Он уже спрашивал об этом, но Хоуп тогда не стала отвечать.
— Что ты имеешь в виду? — спросила та, надеясь снова избежать ответа.
— Почему Эрвин привез Фейт именно туда?
— Я точно не знаю, — сказала Хоуп, — но думаю, это имеет отношение ко мне.
— Каким образом?
— Семья Боннера жила на ферме. И мы с ним там… уединялись подальше от любопытных глаз.
Наступила небольшая пауза.
— Эрвин об этом знает?
— Когда вышла наружу правда о моей беременности, отец созвал заседание. Мне пришлось рассказать все о нас перед братьями.
— И среди них был Эрвин.
— Да, Эрвин слышал все. Даты. Места.
— Боннер до сих пор живет на ферме?
— Наверное, он живет с Черити в главном доме. И может быть, с кем-то еще из своих жен. Не могу сказать точно. Но думаю, его родители должны были переехать в меньший по размеру домик смотрителя.
— Вот уж действительно семейное дело, — с сарказмом сказал Паркер. И Хоуп поняла, что он в таком же напряжении, как и она. Они понятия не имеют, во что влезают. Боннер легко мог устроить им там ловушку.
Похоже, Паркер подумал о том же, поскольку спросил:
— Ты доверяешь Боннеру?
— Я не доверяю никому, — прямо ответила Хоуп. Он посмотрел на нее, словно хотел что-то сказать, но, помрачнев, промолчал.
— Сбрось скорость, — попросила она. — Скоро будет поворот, как бы не пропустить его в темноте.
Машина замедлила ход, и Хоуп подалась вперед, выглядывая дорожный знак.
— Вот он, — сказала она.
Паркер повернул так резко, что взвизгнули шины. За поворотом он снова прибавил скорости, но Хоуп это не пугало. Она испытывала облегчение, зная, что они едут как можно быстрее. Теперь уже недолго. Им оставалось меньше мили.
— Паркер, — сказала она, заметив в фермерском доме мелькнувший свет. Внутри кто-то был.
— Что? — В его взгляде читалась настороженность, а тело напряглось в ожидании.
— Я не знаю, что нас там ждет.
Он не отрывал глаз от дороги.
— Все будет хорошо.
Хоуп потерла руки, словно стараясь прогнать холод, который, казалось, шел откуда-то изнутри. В салоне машины было тепло. Антиобледенитель уже давно был включен и не давал окнам замерзнуть.
— Может, и не будет, — сказала она. — Было бы глупо не принимать этого в расчет. У тебя дома остался маленький мальчик. Если… если там действительно что-то подстроено, если Боннер с Эрвином приготовили нам сюрприз, я не хочу, чтобы ты пострадал. Просто уезжай и приведи с собой полицию.
— Не волнуйся обо мне, — сказал Паркер.
Ведущая к ферме грунтовая дорога показалась быстрее, чем ожидала Хоуп.
— Направо, — сказала она и приготовилась к рывку, который последовал, когда Паркер ударил по тормозам.
Они повернули, и машину затрясло по неровной дороге, на ветровом стекле появились потеки грязи.
В конце подъездной дорожки виднелся фермерский дом — большое белое деревянное строение, стоящее на своем месте уже больше шестидесяти лет. У маленького унылого крылечка росла вишня. Амбар находился за домом по левую сторону. Сейчас в темноте он казался больше и внушительней, чем помнилось Хоуп.
Небо осветила молния, где-то вдалеке прогрохотал гром.
— Нам надо сначала пойти к дому? — спросил Паркер.
Дождь припустил еще сильнее.
— Нет. Я не хочу, чтобы Черити узнала, что я здесь. Нет причин ее вовлекать без надобности. Боннер вполне конкретно сказал, что Фейт в амбаре.
— Что-то не похоже, чтобы там кто-то был.
Хоуп заметила, что меж старых амбарных дверей просачивается слабый свет.
— Нет, кто-то там есть. Вот только непонятно кто.
Паркер проехал вперед, огибая старые, давно сломанные машины, перевернутую тачку и еще какие-то фермерские приспособления, какими давно уже никто не пользуется. Он припарковался рядом с трактором, фургоном и остатками прошлогоднего сена в связках, которые были покрыты белым пластиком.
Хоуп вышла из машины, и сидящая на цепи собака дико залаяла.
Паркер поморщился.
— Если раньше они и не знали о нашем приезде, то теперь точно в курсе, — произнес он и, попросив Хоуп подождать, вытащил из багажника монтировку.
Хоуп посмотрела на инструмент, и на ее лице отразилась решимость. Ей не хотелось думать, что им понадобится оружие. Но она не станет настаивать, чтобы Паркер от него отказался. Он имеет право защищаться. И было бы глупо не рассматривать вероятность насилия.
— Иди за мной, — сказал Паркер, но Хоуп побежала к амбару. Тревога за сестру пересиливала осторожность. Перед глазами у нее стоял мертвый и искалеченный Оскар, лежащий на коврике у входной двери. Она не позволит случиться чему-то подобному с Фейт.
Паркер в несколько шагов догнал ее и дернул за руку, заставив оказаться у него за спиной. Собачий лай перешел в тявканье. Пес, побегав кругами, в конце концов сел на влажную землю.
Из амбара доносились неясные голоса, но из-за ветра Хоуп не удавалось разобрать ни слова.
Закрывая Хоуп собой, Паркер глянул в просвет между дверями.
— Что-нибудь видишь? — спросила она.
Он покачал головой:
— Придется идти вслепую.
Взяв монтировку на изготовку, Паркер распахнул дверь амбара. Тяжелая деревянная створка с грохотом ударилась о стену, и пятеро мужчин в помещении вздрогнули, как от выстрела.
