Джим предложил мне сесть.
— Кажется, я знаю, о чем пойдет речь, — начала я разговор.
Многозначительно приподняв брови, Джим взял со стола утренний выпуск «Ньюс энд обсервер».
— Вы уже прочли? — спросил он.
Я отрицательно покачала головой, и он протянул мне газету.
Я не обратила внимания на заголовок во всю ширину газетной полосы, но саму статью поместили на первой странице, прямо под фотографией солдат, возвращающихся в Форт-Брэгг после очередных учений за пределами страны. Снимок, который прилагался к статье, сделали вчера днем. Я уже успела сесть в машину и старалась закрыть лицо от назойливого репортера, вид у меня был несчастный и виноватый. Наконец мой взгляд упал на заголовок: «Бывшая жена серийного убийцы живет в районе Треугольника», а чуть ниже, более мелкими буквами: «У некоторых возникают сомнения по поводу того, что ей было известно и когда именно она это узнала». Только сейчас я почувствовала, как сильно дрожат руки, держащие проклятую газету.
— Наверное, вам надо несколько минут, чтобы прочесть статью? — обратилась ко мне Сьюзен Мейерс.
— Думаю, мне понятна суть дела, — ответила я и положила газету Джиму на стол, а потом машинальным движением пригладила юбку.
— Насколько мне известно, вчера они приходили сюда и искали вас, — заметил Джим.
— Джим, я ничего не сообщила вам, потому что хотела вычеркнуть эту главу из своей жизни. Простите, если я доставила кому-то неприятности.
Сьюзен Мейерс начала что-то говорить, но Джим ее резко оборвал.
— И не думайте извиняться передо мной. Вы работаете здесь более пяти лет, и за все это время к вам нет никаких претензий. Вы постоянно оказываете неоценимую помощь лично мне и всей нашей компании, в которой для вас всегда найдется место. Если руководство вздумает возражать, я встану за вас горой. Но этот тип… — Джим брезгливо отшвырнул газету в сторону. — Этот Притчет. Похоже, он преследует какую-то цель. Я предлагаю вам взять неделю отпуска и уехать из города. Пусть шумиха уляжется. Очень скоро у людей появятся другие темы, чтобы почесать языки.
Сьюзен Мейерс терпеливо ждала своей очереди.
— Мы считаем, что эта история затихнет сама собой, и уже предупредили охрану, чтобы они не пускали сюда мистера Притчета и репортеров, которые попытаются вас преследовать. И все же, чтобы никого не отвлекать от дела, будет лучше, если вы последуете совету Джима.
И тут я не выдержала и разрыдалась впервые за все время, после того как Притчет привязался ко мне в супермаркете. Я не справилась с нахлынувшими на меня чувствами вовсе не из-за ужасных событий последних дней и не из-за мрачных перспектив на ближайшее будущее, а просто потому, что мой чудаковатый босс и его юная сотрудница вели себя доброжелательно и уважительно. Они не высказали ни одного из обвинений, которые я слышала много раз: «Чего же вы хотите, милая? Никто не поверит, что вы не догадывались об ужасах, которые творил ваш бывший муж… Вы давно должны были заподозрить неладное».
Они оба были людьми отзывчивыми и тактичными, и мои внезапные слезы привели их в смущение. Джим занялся поисками бумажных носовых платков, которых у него, разумеется, не нашлось, и в конце концов предложил мне салфетку, которой был накрыт его завтрак. На столе у шефа стоял лоток с галетой в застывшей подливе. Джим так спешил вызвать меня к себе, что даже не успел закончить утреннюю трапезу. Не знаю почему, но мне снова захотелось разреветься. Сдержав рыдание, я приложила салфетку к лицу, по которому расплылся макияж. Ну и наплевать! Потом я снова принялась извиняться, но Джим и Сьюзен велели мне замолчать. Я решила остаться в офисе до конца рабочего дня, чтобы хоть немного отвлечься от страшных мыслей. Сьюзен собиралась возразить, но передумала и только посоветовала подумать о себе и немного развлечься.
На какое-то время мне действительно удалось с головой уйти в работу, но потом голоса сотрудников стали выводить меня из равновесия. Кто сказал, что в кабинках не слышно, что говорят соседи?! Сплошной обман, изоляция в них никуда не годится! Семь женщин и один мужчина, работающие под моим началом, — люди надежные, обходительные и трудолюбивые, однако это не мешает им быть беззастенчивыми сплетниками. Коллегам все равно, кого обсуждать, будь то мировые знаменитости, соседи, коллеги по работе или прихожане, которые ходят в одну с ними церковь. Любой может стать мишенью для самых невероятных и порочащих слухов. Все утро до меня доносились обрывки разговоров: «Ли — это не настоящее имя… Ну, по крайней мере это ее второе имя… Ей больше подходит Нина… Невозможно поверить, что в то время она была такой, как на фото в газете… А ее муж, он, конечно, чудовище, но очень сексуальный мужчина…» Последняя фраза добила меня окончательно. Вскочив с места, я устремилась в туалет, чувствуя за спиной любопытные взгляды сослуживцев, выглядывающих из-за перегородок между кабинками. В туалете я зашла в самую дальнюю кабину, и тут у меня началась самая настоящая истерика.
Кто-то повесил первую страницу сегодняшней газеты на перила для инвалидов, рядом с держателем для туалетной бумаги. Хотя такое часто случалось и раньше, я тут же решила, что газету оставили специально для меня. Немного помедлив, я взяла ее в руки.
В основном статья представляла собой ретроспективу злодеяний, совершенных Рэнди. Перечислялись все клички, которыми его награждали представители прессы до раскрытия убийств. Тогда Рэнди называли «странным убийцей», «вырвиглазом» и «охотником». Сбоку была еще одна статья поменьше, где перечислялись имена жертв моего бывшего мужа и даты их смерти. Рядом с именами Уэнди Пу и Тайлера Рено стояли даты, когда нашли их трупы. Подробно рассказывалось, как в конце концов Рэндола Робертса Мосли удалось подстрелить и схватить прямо на лужайке перед собственным домом, и за всем этим наблюдали его жена и маленький сын.
Действительно, сенсация!
Газета также поместила мою фотографию, и я никак не могла вспомнить, откуда она взялась. Похоже, снимок сделали после нашей свадьбы, но задолго до беременности. Господи, тогда я выглядела лет на двадцать моложе, хотя на самом деле с тех пор прошло чуть больше десяти! Правда, я давно поняла, что понятие «на самом деле» — полное дерьмо и чушь. Стоит только посмотреть на мою беззаботную улыбку. Какой же ребячливой глупышкой я тогда была! Бедная маленькая дурочка, не имеющая никакого представления о том, каким растяжимым может быть понятие времени: то оно летит стрелой, то останавливается и замирает. В статье мимоходом упоминалось, что полиция приехала в дом убийцы по звонку миссис Мосли, которая обнаружила жуткие доказательства вины своего супруга. В конце статьи поместили еще одну мою фотографию, сделанную на ступеньках здания суда в тот день, когда я дала первые свидетельские показания. В газете также цитировались слова полицейских, которые заявили, что на меня падает часть подозрений, так как моя фотография присутствовала на нескольких фальшивых документах, удостоверяющих личность, огромный запас которых нашли у Рэнди. Кроме того, на двух местах преступления обнаружили мои фрагменты ДНК. Эксперты идентифицировали мои волосы, но полиция очень скоро пришла к заключению, что они могли упасть с одежды Рэнди. Полиция так и не предъявила мне обвинения в совершении преступления, но это не остановило журналистскую братию, которая продолжала заниматься всякими домыслами.
