— У меня есть для тебя сюрприз, — выдумала я на ходу, прекрасно понимая, что очень скоро придется пожалеть о своих необдуманных словах. — Чем быстрее ты соберешься, тем скорее узнаешь, какой именно.
Стоя перед машиной, Даг начал делать упражнения на растяжку. Когда мальчики скрылись в доме, он обратился ко мне:
— Зайдите в дом, Гэбби угостит вас чашечкой кофе, это хорошо взбадривает после ночных бдений. — Вдруг он указал на машину. — Смотрите, кто-то оставил записку. Наверное, вы так торопились, что не заметили ее раньше. — Извинившись еще раз за вторжение, я поймала на себе озадаченный взгляд Дата. Немного помедлив, он повернулся и трусцой побежал по улице.
Маленький белый конверт был прижат стеклоочистителем к лобовому стеклу, а я даже его не заметила. Утренний воздух стал вдруг еще холоднее. Схватив конверт, я запихнула его в карман джинсов, словно боялась обжечь руки.
Кухня Гэбби, выкрашенная в яркий лимонно-желтый цвет, напоминала пасхальное яйцо, и я подумала, что долгое пребывание в окружении таких интенсивных красок может довести человека до исступления. Но пахло здесь изумительно вкусно, и я с благодарностью выпила чашку горячего кофе, пока Гэбби раскладывала на бумажном полотенце нарезанный полосками бекон и ставила его в микроволновую печь.
— Насколько мне известно, мальчишки всю ночь смотрели кино. — Она зевнула. — Когда мы утром спустились вниз, телевизор еще работал. Не беспокойтесь, у нас взрослые программы недоступны для детей.
Я и не беспокоилась, так как канал «Эм-ти-ви» — самое непристойное из всего, что можно увидеть по телевизору в доме у Макферсонов. Гэбби и Даг входят в число пассивных членов методистской церкви в Кэри и являются людьми консервативными, глубоко и добровольно заблуждающимися относительно большинства вопросов, которые ставит перед нами жизнь. Однако при этом они отличаются добротой и благородством и часто почти совсем забывают о своих снобистских наклонностях. Одним словом, очень приятные люди, хотя ничем особенным не выделяются среди остальных местных жителей. Я усиленно поощряла дружбу Хейдена и Калеба с того момента, как они встретились в школьном автобусе прошлой осенью. Мне хотелось, чтобы, несмотря на своеобразную атмосферу, сын чувствовал себя в этом городе комфортно, и я стремилась обеспечить ему пусть и лишенное яркости, но безопасное будущее.
Хейден отправился в детскую, чтобы собрать вещи, и вернулся на кухню, держа в руках спальный мешок и маленький чемоданчик, куда я положила зубную щетку и смену белья. С первого взгляда было ясно, что он не воспользовался ни тем, ни другим, но ведь поначалу его не собирались забирать домой так рано. Волосы сына были взъерошены и выглядели так трогательно, что при виде этой картины я всегда испытывала неудержимый прилив нежности к своему ребенку. Хейден с Калебом придумали собственный, никому, кроме них, не известный язык для общения, и тут же принялись гудеть и жужжать друг перед другом, покатываясь со смеху и с умным видом кивая, как будто и в самом деле понимали свою тарабарщину.
— Мальчики, я ведь запретила вам заниматься в доме этой чепухой, — рассеянно проговорила Гэбби. Наверное, говорить с сыном более строгим тоном она не умела, и это вселяло в меня оптимизм. Поморщившись, она потерла виски. — Вчера я выпила два лишних бокала вина, превысила обычную вечернюю норму перед выходными. Когда до меня наконец дойдет, что нельзя пускаться во все тяжкие, как в двадцать пять лет?
— Я тоже вчера поздно легла. — откликнулась я. — Еще раз большое спасибо, что взяли к себе Хейдена. — Поставив чашку на кухонный стол, я присела и посмотрела в лицо сыну. — Что нужно сказать миссис Макферсон?
— Спасибо, миссис Макферсон, — вежливо отозвался Хейден.
Гэбби со смехом взъерошила сыну волосы, а я едва сдержалась, чтобы не ударить ее по руке. Давно знаю о своем гипертрофированном чувстве собственности по отношению к Хейдену, но сделать ничего не могу: он мой, и только мой. Со стороны это никому не заметно… Никому, кроме Хейдена. Слишком часто он видит гораздо больше, чем следует в его годы.
Мы вышли на промозглый утренний воздух, и я включила двигатель, чтобы прогреть машину, а потом стала расспрашивать сына, как он провел ночь в гостях.
— Было прохладно, — сказал Хейден. Он окончательно стряхнул с себя остатки сна и горел желанием поскорее отправиться за обещанным сюрпризом. — Мы с Калебом играли на приставке, и его папа был с нами до одиннадцати часов.
— Нельзя сидеть так поздно.
— А что там за сюрприз, и какие толпы ты собираешься опередить?
Так как никакого сюрприза я не планировала, пришлось придумывать на ходу. Мы привели себя в порядок и позавтракали. Некоторое время я бесцельно слонялась по дому, а потом решила отправиться с Хейденом на дневной сеанс в кинотеатр на Саутпойнт-Молл. Все детишки в районе Большого Треугольника
[5]
целую неделю упрашивают матерей, чтобы те отвели их на очередной мультфильм, снятый компанией «Пиксар» или «Дисней». Вестибюль кинотеатра заполнила галдящая толпа родителей с детьми, некоторые ребятишки только молча глазели по сторонам. Это умильное зрелище раздражает билетеров-подростков, однако оказывает умиротворяющее действие на тех, кто приходит сюда всей семьей. Я встретила несколько знакомых с работы, мы обменялись любезностями и поболтали о какой-то ерунде, старательно делая вид, что нам это очень интересно. Если бы через пять минут меня спросили о теме разговора, я бы не вспомнила ни слова.
Избитый сюжет повторяется из фильма в фильм с тех пор, как Хейден пришел первый раз в кино, когда ему исполнилось пять лет. Кажется, и озвучивают мультфильмы одни и те же знаменитые актеры. Но я радовалась случаю отключиться на некоторое время, погрузившись в удобное кресло, тем более что через несколько минут Хейден перестал вертеться и увлекся происходящим на экране.
К середине фильма кресло стало вращаться, и ряды маленьких лампочек в проходах напоминали посадочные полосы, мелькающие под колесами самолета. Потеряв всякий интерес к фильму, я задумалась о конверте, который кто-то подложил под щетки стеклоочистителя. Когда мы вернулись от Макферсонов, я открыла конверт, а затем быстро скомкала его и засунула в ящик стола.
В конверте было два листочка бумаги, один из которых представлял собой вырезку из газеты под заголовком «Полиция заявляет об отсутствии версий следствия». Под заголовком указывалось место и дата преступления. Его совершили два месяца назад в Мемфисе, штат Теннесси.
Противный липкий страх все глубже заползал в душу, и пока Хейден принимал ванну, я вошла в Интернет и стала просматривать местные газеты двухмесячной давности. Вскоре я наткнулась на статью, где говорилось об убийстве молодой женщины, найденной мертвой в собственной квартире. Газета не предлагала никаких версий и не говорила ни слова о свидетелях, которые в подобных случаях сами заявляют о подозрительном автомобиле, случайно замеченном на стоянке. В конце статьи полиция обращалась к населению с просьбой о помощи. Вскользь упоминалось, что труп был изуродован.
