— Замечательно!
— Однако это могло бы оказаться для тебя слишком трудным…
— Вовсе нет! Смотри!
Будучи все еще тем же самым крошечным отверстием в пустоте,
Йерил начал сворачиваться внутрь себя. Делая это, он, похоже, не терял
собственного «я». Чародей размышлял о превращении, описанном Дру Зери. Если
сравнивать с тем, что делал сейчас Йерил, имелись и сходства, и различия; но
для Геррода имел значение лишь конечный результат.
Вид обитателя Пустоты заметно изменился. Теперь он начал
походить не на отверстие, а на оболочку. У Геррода не было желания коснуться
его, чтобы убедиться, так ли это. В течение своих странствий Темный Конь
неоднократно поглощал противников — например, искателей; хотя размерами Темный
Конь был и побольше.
Оболочка сделалась жестче. Теперь для Геррода настало время
проверить свою теорию. Чародей наклонился вперед и спросил:
— Ну как? Успешно? Йерил не ответил.
— Ты можешь ответить мне? Ты слышишь меня? Снова молчание.
Темный Конь вошел в состояние, которое — как думал Дру Зери
— было таким же, как у куколки насекомого. Он буквально изменил свою сущность,
чтобы с большим удобством пребывать в реальном мире. Насколько припоминалось
Герроду, то преобразование длилось день или чуть больше. Геррод не имел
никакого представления, как долго продлится это состояние Йерила, в особенности
потому, что времени в Пустоте не существовало. Но Геррод надеялся, что для его
целей этого времени хватит.
Чародей вздохнул. Какой бы легкой не представлялась теперь
ему его победа, далась она ему с большим трудом. Йерил был непредсказуем, и
победа над ним все еще могла оказаться лишь иллюзией, мечтой — если обитатель
Пустоты решит вырваться из своего кокона прежде, чем чародей окажется далеко.
— Мое заклинание привело меня в эту точку. Значит,
колдовские силы враадов должны здесь подействовать!
Дру Зери утверждал, что это не так — или, по крайней мере,
колдовство не подействует достаточно сильно. Несмотря на эти неутешительные
мысли, Геррод решился сначала прибегнуть к колдовству враадов.
Он попытался определить свое местонахождение. Как и перед
тем самым моментом, когда его постигла неудача, он ощутил присутствие Темного
Коня где-то вне пределов Пустоты; но ощущал не настолько явственно, чтобы
попытаться найти Коня. Что еще хуже, находящийся поблизости кокон Йерила
отвлекал его внимание настолько, что Тезерени в конце концов пришлось с отвращением
отказаться от этой попытки. Поможет ему колдовство враадов или нет — а он все
еще думал, что поможет, раз ему удалось установить эту пространственную связь,
— его нынешнее местонахождение не позволяло ему этого сделать.
Геррод не мог вернуться обратно. Единственное, на чем он мое
сосредоточиться, — это поисках местоположения призрачного скакуна. Мир
основателей будет для него потерян, если он не сумеет воспользоваться методом
Шариссы.
— Ты глупец, Геррод! — Любое время, потраченное впустую,
означало, что растет вероятность того, что он по-прежнему будет находиться
здесь, когда кокон Йерила раскроется. Ему придется сдаться — но лишь однажды.
А как описала это Шарисса? Расслабься и отдайся магии? Та,
как предполагалось, будет выглядеть радугой — или линиями силы.
Он не видел ни того ни другого, но он ощущал странное
покалывание в теле, как будто некая жизненная сила пронизывала все его тело.
Новая волна паники едва не захлестнула его, но он поборол ее. Магии этого мира
не удастся изменить его в своих целях! Командовать здесь будет он!
Что-то на мгновенье блеснуло перед глазами. Это не была
радуга. И не линии силового поля, пересекающиеся в бесконечности. Скорее —
путь, уходящий в Пустоту.
«Путь?» Что-то говорилось о неких путях, которыми
пользовались Темный Конь и волшебник, чтобы выбраться из этого адского места,
которое и местом-то нельзя было назвать. Чисто по привычке Геррод попытался
ухватить этот путь. И лишь когда не сумел найти его снова, задумался, чем же он
сейчас занимается. Магия враадов взаимодействовала с колдовскими силами мира
основателей, но не без огромных усилий и с малонадежными результатами.
— Ладно, проклятье тебе! Бери меня! Только на этот раз! — Он
расслабил мышцы — сознательно этого добиться не удалось, — и позволил потоку
силы войти в него. Он теперь ощущал не просто щекотку, а почесывание — но
изнутри.
«Пути, — подумал чародей. — Пути есть. Я просто должен
открыть мою волю навстречу этим путям».
Вновь появился длинный, извилистый путь, уходящий сквозь
пустоту к отдаленному сияющему пятну. Геррод улыбнулся. С тем же присутствием
духа он заставил себя плыть к зовущему следу. Вероятно, был и лучший способ
сделать то, чего ему уже удалось достичь, но эти поиски он оставит, как и
многое другое, до лучших времен. Чародею сейчас нужно было лишь одно — найти
путь, который приведет его в Драконье царство.
Иной сияющий путь пересек первый.
Глаза чародея сузились. Тут возникли третий и четвертый
пути, никак не связанные с остальными. Геррод сквозь зубы произнес заклинание —
а затем и вслух, после того как перед его глазами возник целый лабиринт следов,
ведших во все стороны.
Пустота была не такой уж и пустой. Более того, она была
забита, но такими мелочами, что даже существо, подобное Йерилу, вероятно,
никогда не замечало их.
«Который же из путей верный?»
Он мысленно попытался определить это, доверившись своей
вновь обретенной мощи, а не вопреки ей. Как враад, владевший волшебством, он
мог в прошлом оценивать кое-какие различия между путями. И надеялся, что сможет
сделать то же самое и сейчас.
Первый след, на который он взглянул, моментально исчез.
Геррод знал, что ему нужен другой. Это был не тот — в этом-то чародей был
уверен. Приободрившись, Геррод проверил другие и проследил за тем, как они тают
по мере того, как его сознание анализирует их в качестве возможных вариантов.
Большая часть просто давала не то ощущение — как если бы Геррод знал, что они
ведут в места, куда он не собирался. Некоторые вызвали у него сильное
беспокойство… а один путь показался таким леденящим, таким тревожащим, что он
оставил этот след едва ли не в панике. И все же, отирая пот со лба, он был
доволен. Из огромного множества осталось лишь несколько десятков. Многие
исчезли еще до того, как он изучил их; возможно, Герроду помогло подсознание.
Растаяло еще несколько путей — но тут Геррод вспомнил о
своем спутнике. Он ощутил настоятельную потребность повернуться и убедиться,
что все нормально. Не просто из-за внезапной озабоченности: он был абсолютно
уверен, что должен обернуться.
