Геррод стоял в непроглядной тьме пещеры, слушая хихиканье
своего призрачного спутника, и в его мозгу вспыхнула искорка здравого смысла: а
может, ему, в конце концов, было бы лучше остаться с квелями?
Глава 17
— Следите за ней! — проревел Баракас Ригану, совершенно не
владея собой. Глава клана повернулся к своим людям. — Почему вы тут стоите?
Найдите эльфа! На его руках кровь Тезерени!
Ничего не было сказано о крови эльфов, запятнавшей руки
клана, — а это могло стать для Фонона основательной причиной для того, чтобы
сделать Тезерени что угодно.
— Тебе он нужен живым? — спросил своим странным голосом
Лохиван, не глядя на отца. Шариссе показалось, что он проявляет больший интерес
к сталактитам или чему-то еще, чем к повелителю Тезерени.
Баракас точно так же не взглянул на своего сына. Оба они, казалось,
разговаривали с другими людьми.
— Не обязательно.
Шарисса наклонилась вперед; от проявления гнева ее
удерживали только сильные руки Ригана и вездесущий ящик, который теперь нес
Лохиван.
— Баракас! Не делайте…
— Возьми это. — Баракас вынул из кисета, висевшего на поясе,
небольшой предмет. Рвавшейся из рук Ригана волшебнице он показался маленьким
кристаллом, но не природным, а изготовленным искусственно. — Используй это,
чтобы заманить его в пещеру, из которой нет другого выхода, кроме того, в
котором стоишь ты. И сначала убедись, что там нет ничего ценного.
Лохиван с поклоном принял зловещий кристалл. Баракас
одновременно забрал у него ящик. Он задумчиво посмотрел на все еще неподвижную
фигуру Темного Коня, который ответил ему недобрым взглядом. Шарисса до сих пор
не могла понять, как кто бы то ни было — даже Баракас — мог смотреть в эти
ледяные синие глаза и не отворачиваться.
— И ты хочешь, чтобы я занялся еще одной из твоих забот,
повелитель драконов? — осмелился прореветь Темный Конь. — Похоже, мне здесь
придется делать всю работу! А какой тогда толк от этих всех твоих игрушечных
солдатиков?
Язвительное замечание подействовало, будто смертельный удар
мечом.
Баракас дернулся назад и моментально подавил взглядом любые
мятежные мысли своих людей. Он обливался потом — а это Шарисса редко за ним
замечала. Каждый раз, когда дела шли вкривь и вкось, казалось, что какая-то
небольшая часть его исчезает. Теперь, когда Шарисса присмотрелась, ей
показалось, что седины в его волосах стало больше.
«Другие страдают от какой-то сыпи, а его болезнь — старение!
— сообразила волшебница. — Он боится, что потеряет власть над кланом!»
Многие из Тезерени уже покинули пещеру, а последний взгляд
Баракаса заставил большинство остальных бегом пуститься прочь. Лохиван исчез
одним из первых. Осталась только горстка воинов, включая Ригана.
— Я смотрю, тебя снова надо поучить почтительности, —
холодным голосом прошептал владыка клана. Он потянулся к ящику.
Темный Конь сначала задрожал, затем его глаза сузились — по
мере того как он собирался с духом, ожидая от Баракаса худшего.
— Тот, кому действительно следует научиться почтительности,
— это ты, владыка дрейков!
— Ты еще не испытал всего, что эта вещь может сделать,
демон. Я думаю, настало время, чтобы наказать тебя по-настоящему!
— Нет, вы не сделаете этого! — Шарисса сосредоточилась на
Баракасе и напрягла всю свою силу.
Кожа и латы Баракаса начали трескаться и покрываться
морщинами — но лишь на мгновение. Он оглядел себя, чтобы увидеть, что она
делает с его телом, и сделал глубокий вдох. Когда он выдохнул, разрушение его
тела прекратилось. Потрескавшаяся кожа зажила, а части лат снова соединились
друг с другом. Когда он посмотрел на Шариссу, во взгляде его была смерть.
— Клянусь Драконом, Шарисса! — пробормотал Риган ей на ухо.
Он прицепил ей на горло что-то холодное и вызывающее онемение. Шарисса
чувствовала себя так, будто от нее оторвали какую-то ее часть, и знала, что она
потратила впустую единственную возможность воспользоваться своими
способностями. Тезерени снова превратили ее в ничто. — Тебе вовсе не следовало
этого делать! Он позволяет тебе расхаживать на свободе только потому, что у
него под рукой есть другие заклинания, чтобы держать тебя под контролем! Разве
ты никогда не думала об этом? Она не думала, и теперь это могло сыграть роковую
роль.
— После того как я накажу это провинившееся чудище, госпожа
моя Шарисса, мне, боюсь, придется обучить и вас тому, как следует себя вести!
Мне будет жаль так поступать, но в этом есть необходимость.
Он коснулся ящика и выжидательно взглянул на Темного Коня.
Призрачный скакун дрожал, ожидая боли. Когда он понял, что
ничего не произошло, что он, похоже, был свободен от власти ящика, то громко
рассмеялся.
— О-о-о, этого-то я и ждал, повелитель драконов! — И он
прыгнул на ошеломленного владыку Тезерени.
При всей его стремительности вечноживущий не смог вовремя
настичь Баракаса. Шарисса, снова боровшаяся с обезумевшим Риганом, видела, что
Темный Конь движется все медленнее, по мере того как приближается к противнику.
Баракас продолжал делать над ящиком какие-то быстрые пассы, пытаясь
восстановить некое подобие контроля над Темным Конем. В этот момент наилучшее,
на что мог бы рассчитывать любой из них, была ничья.
Голос, который, похоже, принадлежал Лохивану, прокричал:
— Риган, ты, недоумок! Оставь ее и помоги отцу! Наследник
немедленно повиновался, поскольку закон Тезерени — разумеется, установленный
самим Баракасом, — который требовал служить главе клана, был достаточно силен,
чтобы заставить Ригана сдвинуться с места. Он толкнул Шариссу обратно к паре стражей,
стоявших неподалеку от древних статуй, и бросился вперед. Волшебница
сомневалась, что у него есть хоть какое-то представление, что следует делать.
Один из ее новых надсмотрщиков потянулся, чтобы схватить ее,
но другая фигура в латах уже успела поймать ее за руку. И Шарисса взглянула на
закрытое шлемом лицо Лохивана.
— Я займусь госпожой Шариссой. Приведи помощь. Нам могут
понадобиться мои братья и сестры.
Двое стражей безоговорочно повиновались — в соответствии с
выучкой, которую прошли, — но молодая женщина разглядывала своего спутника с
растущим подозрением. Теперь Лохиван передвигался, не испытывая боли, и его
голос был не хриплым, а совсем таким же, как до недавних событий. Будто она
стояла рядом с призраком из прошлого.
— Сюда, — указал он.
— Что ты…
