Шарисса быстро вмешалась, поскольку Геррод, похоже,
собирался отразить удар Фонона.
— Нет! Остановитесь, вы, двое! Фонон! Герроду его отец почти
так же отвратителен, как и тебе!
— Почти? — фыркнул чародей. — А как он оказался здесь?
— Об этом достаточно легко рассказать. — Глядя в глаза одной
лишь Шариссе, Геррод рассказал о произошедшем с ним, в том числе о столкновении
с двойником Темного Коня, о городе квелей и о пещере кристаллов. Фонон
воспринял многое из рассказанного с недоверием и скептицизмом, но невидимое
существо, которое хранило молчание в течение этого рассказа, в заключение
подтвердило его правдивость.
«Точно так же, как я завладел тобой и твоими охранниками,
эльф, я перенес сюда вот его и твою даму». — В голосе явно чувствовалась
гордость.
— А что ты собой представляешь? — спросил эльф,
поворачиваясь туда, где, как он считал, должно находиться невидимое существо.
Смех, который звучал в их умах, был, по мнению Шариссы,
чересчур безудержным. Однако в этом существе было что-то знакомое… что-то… Она
вспомнила, что же оно такое.
— Я знаю, кто ты!
«В самом деле знаешь?»
— Знаю! — Она взглянула на Геррода, который поймет, что она
собирается сказать. — Он — оно — является одним из слуг основателей, одним из
хранителей!
Геррод был настроен недоверчиво.
— Они покинули эту равнину. Произошел спор о том, следует ли
им повиноваться приказам безликих — или даже о том, будет ли продолжаться опыт
основателей. Среди них, по-видимому, нашелся один, который…
— …который покинул их ряды! — Шарисса пристально всматривалась
в темноту, ища что-нибудь, на чем можно было бы сосредоточить взгляд. Ей
показалось, что она увидела два сверкающих пятнышка — возможно, глаза; но
уверенности в этом не было. — Ты — изгнанник, отступник!
Фонон собирался спросить, о чем она говорит, но ее последние
слова задели больную струнку этого существа — если он мог испытывать боль.
«Я — изгнанник и отступник, потому что вижу будущее — каким
оно должно быть! Я не буду стражем запылившихся воспоминаний! Я сделаюсь
будущим!»
— Вот так и родился бог… — пробормотал эльф. «Да-а-а… мне
это нравится! Я буду богом — таким же, какими были они!»
Шарисса решила, что пора направить разговор в другое русло.
Хранитель, похоже, готов был довести себя до вспышки мании величия (подобающих
богу пропорций), и его следовало поставить на место.
— А что относительно нас? Почему мы трое здесь? Зачем было
трудиться спасать нас?
Колебание. А затем:
«Я помню Дру Зери. Я помню его познания. Ты — его потомок. У
тебя те же черты лица. Когда я ощутил твое присутствие среди Тезерени, я понял,
что должен забрать тебя. Использовать тебя».
— Он сказал мне что-то в таком же роде, — прошептал Геррод.
— И меня? — спросил Фонон. Прозвучало это так, как будто ему
это было совершенно неинтересно.
«Ты здесь из-за нее, но я уверен, что окажешься полезным».
Шарисса делала выводы из сказанного, но ей нужно было узнать
побольше. Волшебница надеялась, что ее мысли были достаточно хорошо скрыты; в
противном случае она играла на руку безумному хранителю — хотя рук-то у него и
не было.
— А что насчет Темного Коня? Почему не доставить сюда его?
На этот раз она была уверена, что ощутила, как существо
шевельнулось — оттого, что в нем росла тревога. «Ему здесь нет места».
— Но он, как и Фонон, является другом. Верным другом!
Пара ярко горящих углей вспыхнула в темноте. Они уставились
на троицу — глаза претендента в боги; но Шариссе, во всяком случае, скорее
показалось, что это ребенок пытается состроить страшное лицо, а не устрашающее
существо угрожает ей своим всемогуществом. Насколько хранитель походил на бога?
Или он пытается набить себе цену?
«Ему здесь нет места. В моем мире — нет».
— А что ты собираешься сделать с нами? — захотел узнать
Геррод. Он выглядел усталым и недовольным собой.
«Сделать? Ничего! Я — ваш друг. Я друг всем вам. Вы будете
свидетелями опыта, который я проделаю, и грандиозности моего замысла. Я достиг
успеха там, где основатели потерпели неудачу! Я приведу в этот мир их
преемников, которых сами они создать не сумели! Работы будет так много, что…»
— И ты хочешь, чтобы мы направляли тебя! — Наконец-то
Шарисса поняла, какое место досталось им в замысле изгнанника. Он порвал с
другими после долгих тысячелетий полной покорности. — Враады управляли своим
миром в течение многих поколений, но ты, хотя и просуществовал очень долго, не
имеешь в этом почти никакого опыта! Все это время ты служил желаниям
основателей!
Фонон нашел это невероятным.
— Он хочет, чтобы мы помогли ему управлять многочисленными
странами!
«Вы поможете мне… или я позволю вам покинуть это место».
Троица стояла там в течение нескольких секунд, ожидая
каких-то разъяснений, но хранитель молчал. Шарисса, поскольку ее терпение уже
истощалось, решилась задать роковой вопрос.
— Что значит эта угроза? Что ждет нас, когда мы окажемся
снаружи?
Кроме глаз, возникли неясные очертания огромного зверя,
возможно — волка. Судя по тому, как он возникал и пропадал, было ясно, что
изгой примеряет разные формы, пытаясь найти такую, которая ему понравится.
«Пока мы говорим — дольше, чем вы думаете, — рождаются новые
властители этой земли».
Глаза Шариссы расширились. Она думала, что их разговор
задерживал работу хранителя.
«Твои мысли, Шарисса Зери, и мысли твоих спутников являются
также и моими».
Создание снова захихикало, забавляясь их замешательством и
пониманием сути происходящего.
— Что делается наверху? — спросил Геррод. — Что происходит с
моим народом?
«Это забота? О них? Я просто высвободил их истинную природу
— и здесь, и в великолепной крепости, которую они построили. Они и раньше были
достойны править, но теперь им обеспечен успех!»
Пока Геррод смотрел перед собой невидящим взглядом, думая о
своих братьях и о судьбе, которую выбрал для них этот отступник, Шарисса
изыскивала некий способ повернуть вспять то, что было приведено в движение.
