— Вам нужен демон? — Он с трудом пытался восстановить
самообладание и сумел — отчасти — это сделать. — Забирайте его! Хотя наше
колдовство и утратило былую силу, мы обязательно достигнем нашей цели!
— Тогда я буду сотрудничать с вами, — сказала она прямо и
откровенно.
Ее негромкий ответ заставил Баракаса прервать свою тираду. Он
сделал глубокий вдох.
— Благодарю вас, госпожа моя Шарисса. Вы увидите, что я
сдержу свое слово, не принимая во внимание моих сыновей с их собственными
мнениями.
«Он подразумевает Геррода и Ригана», — подумала она.
— Теперь, когда все улажено, — продолжал Баракас, — я могу
сообщить вам, что дрейки для нас приготовлены. Стража!
Их быстро подняли на ноги и провели через пещеру, и наконец
они пришли к выходу из нее, через который Шарисса и Тезерени вошли почти неделю
назад. К ее удивлению, Баракас миновал нескольких могучих крылатых дрейков и
направился вокруг горы к тому месту, где ждали лишенные крыльев верховые
дрейки.
— Мы не полетим по воздуху?
Геррод, который гораздо лучше своих сотоварищей понимал, как
делаются дела в клане, объяснил:
— Отец полагает, что в воздухе мы будем слишком бросаться в
глаза. Кроме того, путешествие по земле окажется быстрее. Летучим дрейкам
приходится отдыхать чаще — особенно если они кого-то на себе несут.
— Это объясняет, почему мы добирались сюда относительно
медленно, — пояснил Фонон. — Он хотел, чтобы подкрепление было уже здесь и
успело отдохнуть.
Помимо стражей, охранявших пленников, к ним должна была
присоединиться группа других Тезерени. Шарисса удивилась — но и испытала
облегчение, — когда увидела, что к ним принадлежал и Лохиван и что в его руках
все еще был ящик.
Баракас обратил внимание на больного сына.
— Кто велел тебе появиться здесь?
— Я долж-ж-жсн ис-с-скупить с-с-свою вину. Баракасу, похоже,
было неловко — казалось, он хотел, чтобы все окружающие смотрели куда-то еще, а
не на него с Лохиваном.
— Твоя болезнь…
— Я с-с-справлюс-с-сь с-с-с ней, — произнес Лохиван странным
голосом. Он как мог старался, чтобы никто не видел его лица — возможно, потому,
что оно было изуродованным настолько, что могло бы вызвать отвращение кое у
кого из Тезерени.
— Интересно… — пробормотал Геррод.
— Что тебе интересно? — спросила Шарисса. Он обернулся, не
поняв, что заговорил вслух.
— Ничего. Просто одна мысль.
Разговор между Баракасом и Лохиваном сделался негромким. Они
обменялись несколькими репликами, после чего глава клана кивнул. Было трудно
судить о том, что испытывает Лохиван, но он, похоже, почувствовал сильное
облегчение. — Мы потеряли уже большую часть дня, — сказал Баракас остальным. —
Прошу всех сесть на дрейков.
Они повиновались. Когда каждый был готов, Баракас повернулся
в седле и посмотрел на остающихся. Один из них держал древко, на котором
развевалось знамя клана. Другие, в том числе и Риган, стояли на коленях под
трепетавшим флагом.
— Я вскоре вернусь. Мы победили то, что нам угрожало,
неважно, магией или просто силой, и эта пещера, эта естественная твердыня,
станет тем центром, откуда будет управляться Империя, охватывающая этот весь
континент. Я наделил Королевством каждого из моих наиболее верных сыновей, —
Баракас даже не взглянул в сторону Лохивана, — и мой старший сын, Риган, будет
совместно со мной править здесь — до моей смерти, когда он станет Императором.
Тринадцать королевств, а внутри них — двадцать пять герцогств для тех, кто их
заслуживает!
— Еще одна возвышенная, великолепная речь, — с кислой усмешкой
прошептал Геррод Шариссе.
Баракас либо не слышал его, либо сделал вид, что не слышал.
— Мы оказались… вдалеке от нашего клана, и возникло
беспокойство по поводу их безопасности. По-моему, бояться почти нечего, но я
вес же обязан лично отправиться к ним. Как только я удостоверюсь, что все в
порядке, я вернусь сюда с большим количеством наших братьев, и мы по-настоящему
начнем овладевать этой землей! — Он смотрел на Киван Грат так, как будто гора
представляла собой весь континент. — Мы преобразуем эту страну согласно нашей
воле!
Баракас сложил руки на груди в знак того, что его речь
окончена. Тезерени вскочили на ноги с радостными кликами — как и подобало.
Риган обнажил меч и поднял его, отдавая отцу честь.
— Напыщенность и заурядность, — пробормотал Геррод.
— Мы отправляемся, — заявил им Баракас, испепеляя взглядом
нераскаявшегося сына.
Баракас, не во всем готовый доверять чужакам, предоставил
управлять дрейками пленников охранникам, сопровождавшим их. Один из стражей
взял поводья того, на котором ехала Шарисса, и повел его — но медленно, так,
чтобы дрейк предводителя был впереди. Повелитель Тезерени обязательно должен
был находиться во главе — хотя бы лишь символически.
Остающиеся провожали их криками, выражавшими почтение и
преданность. Не будь Шарисса уставшей до предела (а насколько же они устанут,
когда наконец сделают привал), их восторг порадовал бы ее намного больше. А при
нынешнем положении дел ей оставалось только надеяться, что этот восторг
продлится еще месяц.
Ближайшая из стоявших рядом с ней женщин-солдат сняла шлем и
начала чесать ужасного вида пятно сухой покрасневшей кожи, которое покрывало
большую часть шеи и доходило до подбородка. Шарисса некоторое время смотрела на
это, но затем воин, который вел ее дрейка, потянул за узду, и животное сделало
поворот, так что эта женщина и остальные Тезерени оказались позади. Шарисса
настолько устала, что не стала оборачиваться, чтобы взглянуть еще раз.
Кроме того, следовало подумать о множестве гораздо более
важных вещей. Слишком важных, чтобы беспокоиться о надоедливой, но явно
пустяковой сыпи.
Глава 19
Когда Баракас поддался на уговоры своих людей дать дрейкам
отдых, пока они еще не начали сваливаться на ходу, было далеко за полночь. К
этому времени Шарисса уже засыпала в седле. Несмотря на уверения главы клана,
что она действительно научится спать во время верховой езды, волшебница была
очень рада слезть с непокорного животного и как-то дотащиться до безопасного
укрытия, где она могла бы попытаться восстановить свои силы. Геррод и Фонон
выглядели немногим лучше — как и сами Тезерени, хотя тс выехали отдохнувшими.
