Все такая же несчастная, чувствуя, как липнет к телу и царапает кожу промокшая одежда, она собрала несколько принадлежащих лично ей мелочей, оставленных Мариетой на туалетном столике, набросила плащ и вылетела в коридор, где тут же столкнулась с Анатолем.
— Мариета не оставила мне никакой одежды, — возмутилась она, сверкая глазами от ярости. — Я промокла, мне холодно.
— Хорошо, — ответил он, скрываясь за дверью напротив и захлопывая ее за собой.
Леони развернулась на каблуках и, громко топая, вернулась в свою комнату.
«Я его ненавижу!»
Она ему покажет! Она старалась вести себя как положено и соблюдать приличия, но Анатоль вынуждает ее на крайние меры. Она пошлет мсье Константу письмо, объяснит, почему не может лично встретиться с ним. Пусть хоть он о ней плохо не думает. Может, он даже напишет ответ, выразит сожаление, что их знакомство так скоро оборвалось.
Ее лицо разгорелось от отчаянной решимости. Леони бросилась к конторке и схватила листок бумаги и перо. Быстро, пока не иссякла отвага, она набросала несколько строчек: «Она сожалеет… возможно, она сможет получить его письмо в почтовой конторе Ренн-ле-Бен, если он сочтет нужным подтвердить получение ее записки». Она еще не настолько забылась, чтобы предложить писать прямо на адрес Домейн-де-ла-Кад.
Анатоль будет в ярости!
Леони было все равно. Так ему и надо. Если он упорно обращается с ней, как с ребенком, так она и будет себя вести. Если он не позволяет ей решать за себя, она отныне не интересуется его мнением.
Она запечатала конверт и надписала адрес. Помедлив минуту, достала из сумочки стеклянный флакончик духов и капнула ими на записку, подражая героине своего любимого романа. Потом она поднесла конверт к губам, оставив свой след на белой бумаге.
Вот. Дело сделано!
Теперь осталось только незаметно для Анатоля передать письмо хозяину отеля, чтобы его доставили к назначенному часу и вручили завтра мсье Константу на площади Гамбетты.
Потом останется только ждать, что будет.
Анатоль в спальне напротив сидел, обхватив голову ладонями. В кулаке у него было скомканное письмо, переданное через служащего отеля за полчаса до появления Леони.
Едва ли это можно было назвать письмом. Всего пять слов, поразивших его как кинжалом.
«Это еще не конец».
Не было ни подписи, ни обратного адреса, но Анатоль, к несчастью, слишком хорошо понимал, что это значит. Ответ на единственное слово, записанное на последней страничке его дневника, оставленного в Париже.
«Конец».
Он в отчаянии вскинул голову, его карие глаза ярко блестели. Щеки запали и побледнели от нанесенного удара.
Каким-то образом Констант узнал. Узнал, что похороны на Монмартрском кладбище были фальшивыми и что Изольда жива, больше того, что она здесь, с ним, в Миди.
Анатоль взъерошил пальцами волосы. Как? Как мог Констант узнать, что они в Каркассоне? Об их поездке в город и тем более об этом отеле не знал никто, кроме него, Изольды, Леони и их домашних слуг.
Адвокат знал… И священник.
Только не о том, в каком отеле они остановились.
Анатоль заставил себя собраться. Нельзя тратить силы, гадая, как их обнаружили. Сейчас некогда обдумывать, как Констант сумел их найти — об этом можно будет подумать потом, — надо решать, что делать сейчас.
Он ссутулился, вспоминая сломленный взгляд Изольды. Он все бы отдал, чтобы скрыть от нее письмо, но она вошла в тот самый момент, когда ему вручили записку, и он не сумел утаить правду.
Счастье этого дня рассыпалось пеплом в руках. Надежды на новую жизнь, когда не надо будет таиться и бояться, проскользнули между пальцами.
Он собирался сегодня вечером сообщить Леони радостную новость. Анатоль нахмурился. После сегодняшней ее выходки он не станет этого делать. Его решение скрыть от нее венчание оправдалось. Она доказала, что ей невозможно доверять.
Анатоль шагнул к окну, раздвинул деревянные пластинки жалюзи и выглянул наружу. На улице было пусто, только какой-то пьяница, завернувшись в старую солдатскую шинель, спал, свернувшись под стеной дома напротив.
Он опустил жалюзи.
Они даже не знают, в Каркассоне ли сам Констант. А если нет, то насколько он близко. Инстинкт подсказывал ему, что лучше немедленно вернуться в Ренн-ле-Бен. Анатоль еще цеплялся за хрупкую надежду, что, знай Констант о существовании Домейн-де-ла-Кад, он отправил бы письмо прямо туда.
Глава 62
Леони ждала Анатоля в вестибюле, молча, застыв и скрестив перед собой руки. Смотрела она воинственно, но сердце надрывалось от страха, что хозяин ее выдаст.
Анатоль спустился по лестнице, не сказав ей ни слова. Он подошел к конторке, коротко переговорил с хозяином и прошел мимо нее на улицу к ожидавшему фиакру, готовому доставить их на железнодорожную станцию.
Леони вздохнула с облегчением.
— Спасибо, мсье, — тихо проговорила она.
— Пожалуйста, мадемуазель Верньер, — подмигнув, ответил тот и похлопал себя по нагрудному карману. — Я позабочусь, чтобы письмо доставили, как вы просили.
Леони кивнула на прощание и сбежала по ступенькам вдогонку за Анатолем.
— Залезай, — холодно приказал он, словно обращался к ленивому слуге.
Она вспыхнула.
Он склонился вперед и сунул извозчику серебряную монету.
— Как можно скорей!
За весь недолгий путь до станции он не сказал ей ни слова. Даже не взглянул в ее сторону.
Движение по промокшим замусоренным улицам было медленным, и они успели на поезд в последний момент, пробежав по скользкой платформе к вагону первого класса в самом начале состава. Проводник придержал для них дверь и помог войти.
Дверь тут же захлопнулась. Изольда и Мариета сидели, забившись в угол.
— Тетя Изольда! — вырвалось у Леони, забывшей при виде ее все свои обиды.
В ее щеках не осталось ни капли краски, а веки покраснели. Леони не сомневалась, что Изольда плакала.
Мариета встала.
— Я подумала, что лучше мне побыть с мадамой, — шепнула она Анатолю, — чем следить за багажом.
— Правильно, — кивнул он, не сводя глаз с Изольды. — Я договорюсь с проводником.
Он сел на банкетку рядом с Изольдой и взял ее безвольную руку.
Леони тоже устроилась рядом.
— Что такое?
— Боюсь, я простудилась, — ответила она. — Сказалось путешествие и погода. — Ее серые глаза взглянули на Леони. — Мне так жаль, что из-за меня ты пропустишь концерт. Я знаю, как ты его ждала.
— Леони согласится, что твое здоровье важнее, — резко вмешался Анатоль, не дав ей времени ответить за себя, — а также, что мы не можем рисковать застрять так далеко от дома — несмотря на ее необдуманное поведение сегодня днем.
