– Почему ты так думаешь?
– Потому что он отчаянно пытался доказать, что стремление к
убийству является у человека врожденным инстинктом. Он утверждал, что цивилизация
может подавить этот инстинкт, и тогда он как бы дремлет, особенно если ребенок
воспитывался в мирной атмосфере. Когда шла жестокая борьба за существование,
как он считал, необходимость убивать была врожденным инстинктом человека. Он
утверждал также, что человек может быть введен в гипнотическое состояние и
может совершить убийство, не осознавая, что делает, а очнувшись от
гипнотического транса, даже не будет помнить об этом.
– Другими словами, он пытался защитить себя от обвинения в
убийстве, совершенном им в прошлом, – сказал Мейсон.
– Или в будущем, – предположил Дрейк.
– Конечно, Пол, столь необычная личность должна была вызвать
у кого-нибудь желание хорошенько покопаться в его прошлом! Услышав о такой
истории, профессиональный вымогатель работал бы много лет, лишь бы раскрыть
тайну.
– Несомненно, – согласился Дрейк. – Правительство потратило
на него какое-то время, выяснили даже вопрос с гражданством. Дело зашло в
тупик. Просто удивительно, до чего легко выйти сухим из воды, если заявить: «Я
ничего не могу вспомнить о своей прошлой жизни, поэтому даже не думаю над этим.
В конечном счете, настоящее важнее, вот и все, что меня интересует».
– Короче говоря, он истратил целое состояние, чтобы доказать
свою теорию, – задумчиво проговорил Мейсон.
– Да, пытался подготовить себе защиту.
– Естественно, – продолжал Мейсон, – что с людьми он
экспериментировать не мог.
– В том-то и дело. Он приобрел обезьян и пытался научить их
убивать. Пытался загипнотизировать их, чтобы они выполняли внушенные им
приказы.
– И как он хотел этого добиться?
– Всеми возможными способами. У него было несколько
дрессировщиков и опытный психолог-гипнотизер. Я говорил с ним, это некто по
имени Блевинс. Алан Блевинс.
– Где Блевинс находился прошлой ночью?
– У себя дома.
– Его точно не было в «Стоунхендже»?
– Эксперименты над обезьянами были прекращены примерно
неделю назад, – сказал Дрейк. – Все, кто обслуживал горилл, получили расчет.
– Почему он так поступил?
– Он заявил, что его эксперименты успешно завершены.
– А чем занимался лично он?
– Вот тут кое-что начинает проясняться. Более полную картину
сможет дать Блевинс. Как ты понимаешь, Перри, этот Блевинс не очень-то был
расположен к сотрудничеству. Мне пришлось разбудить его около трех часов ночи,
заявив, что дело не терпит отлагательств.
– Что ж, – сказал Мейсон, – если Эддикса все же убила не
горилла, то прокурору округа придется угробить чертовски много времени, чтобы
собрать доказательства, кто же на самом деле это сделал. Но ты должен успеть
выяснить об Эддиксе все, что только можно, Пол.
– Само собой. Материала у меня предостаточно. Тебе-то я
рассказал как раз о том, что мне еще неизвестно.
– Адвокату Эддикса, Сидни Хардвику, известно кое-что об
Эддиксе, – заметил Мейсон. – Не знаю, насколько много, но рассказывать он
ничего не будет.
– Бенджамин Эддикс вложил большие деньги в золотодобывающие
шахты, потом занялся нефтью. У него открыты счета в дюжине банков, к тому же
многие дела он проворачивал, используя только наличные. Налоговому управлению
все это не нравится, и они постоянно следят за ним. Но его менеджер, Мортимер
Эрши, так может подтасовать цифры, что кого хочешь введет в заблуждение. Натан
Фейллон заметно уступает ему в этой области, к тому же у него были напряженные
отношения с Эддиксом. Несомненно, все шло к тому, что однажды Фейллона
выставили бы за дверь.
– Лучше выясни, Пол, где Фейллон был прошлой ночью, –
попросил Мейсон.
Пол Дрейк презрительно посмотрел на адвоката.
– Чем, черт возьми, я занимался всю ночь? – спросил он. – Я
постарался выяснить все, что только было известно полиции. Натан Фейллон был в
Лас-Вегасе, никуда не отлучаясь. Мортимер Эрши находился в Санта-Барбаре. Я его
проверяю досконально, да и полиция тоже.
– Еще что-нибудь важное есть, Пол?
– Сколько угодно. Но вот чего я не могу понять, так это того,
что Эддикс не доверял абсолютно никому в своих деловых операциях. У него были
тайны и от Натана Фейллона, и от Мортимера Эрши.
– Ты можешь обвинить его в каких-то незаконных махинациях?
– Нет.
– Какого рода были эти тайны, Пол?
– Эддикс, например, мог внезапно исчезнуть. Мне рассказал об
этом один из членов команды его яхты, который был зол на хозяина за то, что тот
его уволил. Он рассказал, что очень часто, когда все считали, что Эддикс
отправился куда-то на яхте, он в последний момент сходил на берег и яхта
отправлялась в плавание без него. На яхте был телефон для связи с берегом,
Эддикс звонил капитану и давал ему инструкции куда плыть и все такое. Потом они
бросали якорь где-нибудь у Каталины, и тут же на яхте появлялся Эддикс, делая
вид, что он все время был на борту, сидел запершись в своей каюте и работал.
– Кто был в курсе этого, Пол? – озадаченно спросил Мейсон.
– Только капитан яхты.
Какое-то время Мейсон размышлял, затем решил:
– Ну хорошо, Пол, но ведь он звонил откуда-то издалека. Он
должен был оплачивать счета за переговоры. Вот что тебе надо сделать: всеми
правдами и неправдами раздобудь телефонные счета на номер телефона яхты и
начинай проверять, откуда он звонил. Нужно выяснить, где он находился,
скрываясь и от Фейллона, и от Эрши. Как ты думаешь, Пол, может быть, это
связано с женщинами?
– Судя по всему, их у него вообще не было, – сказал Дрейк. –
Но что известно наверняка, так это то, что он был большим специалистом по операциям
с наличными, и я лично полагаю, что он пытался надуть налоговое управление.
– У тебя есть его фотографии?
– Конечно.
– Ну что ж, проверь телефонные счета, и поглядим, что в
результате удастся выяснить.
– Хорошо, – сказал Дрейк. – Теперь вот еще что. Он…
Дрейка прервал негромкий, но настойчивый стук в дверь. Делла
Стрит приоткрыла дверь, заглянула в приемную, потом распахнула дверь настежь и
сказала:
– Доброе утро. Что-то вы сегодня рановато.
В контору вошли Джеймс Этна и Джозефина Кэмптон. Мейсон
представил их Полу Дрейку и повернулся к Этне:
– Как дела?
– Все прекрасно, – торжествующе сказал Этна. – Мы легко
отделались, мистер Мейсон.
