– У вас есть основания полагать, что он изменил свою волю?
Хардвик прочистил горло.
– Не только волю, но и завещание.
– Вы хотите что-то сообщить нам и хотите что-то узнать у
нас. Почему бы вам не раскрыть карты первому? – предложил Мейсон.
– Боюсь, что я неважный игрок в покер, – улыбнулся Хардвик.
– Сейчас вы не играете в покер, – ответил ему Мейсон. – Вы
принимаете участие в деловых переговорах, где мы, все мы, должны выложить на
стол определенные карты. А теперь давайте договоримся, что вы начинаете
выкладывать те карты, которые хотите раскрыть, а затем мы посмотрим, что сможем
показать мы.
– Прекрасно. Дело в том, что сложилась в высшей степени
необычная ситуация, которая некоторым образом играет на руку вашему клиенту. Я
решил, что вы должны знать об этом, мистер Мейсон, до того, как вы, возможно,
примете решение не представлять ее интересы.
– Продолжайте, – сказал Мейсон, – мы вас внимательно
слушаем.
– Вы посетили Бенджамина Эддикса во вторник вечером. Ваш
визит вывел его из душевного равновесия. Когда вы нашли кольцо и часы… Это был
жестокий удар по самолюбию и самоуверенности Эддикса. Он полностью изменил свое
решение о том, что должно быть написано в его завещании. В ту самую ночь, до
того как отправиться спать, где-то около половины двенадцатого, он вызвал
Натана Фейллона и Мортимера Эрши на совещание. Он сказал: «Джентльмены, я был
идиотом. Я был просто самодовольным животным. Я вел себя деспотично, позволяя
себе выносить поспешные решения, касающиеся окружающих. Я виноват и хочу
искупить свою вину, насколько это возможно. Вот здесь написанное мной
собственноручно завещание. Я кладу это завещание в конверт. Я передаю его вам и
прошу вас, джентльмены, запечатать этот конверт, расписаться на его обороте и
положить его в надежное место. Если в течение нескольких ближайших дней со мной
что-нибудь случится, вы должны позаботиться о том, чтобы это завещание
оказалось у мистера Сидни Хардвика».
– В течение нескольких ближайших дней? – переспросил Мейсон.
– Значит, он чего-то опасался?
– Нет, ничего подобного. Похоже, он просто собирался
встретиться со мной и оформить должным образом свое завещание, вот это
собственноручно написанное им завещание, и подписать его, как полагается, в
присутствии свидетелей. Он хотел иметь это собственноручно написанное им
завещание как своего рода временную меру на всякий случай, чтобы, если с ним
что-нибудь произойдет, старое завещание не имело силы.
Мейсон кивнул.
– И в ту ночь вы поехали к нему, чтобы составить новое
завещание?
– Совершенно верно. Но он, однако, был слишком утомлен и не
стал со мной разговаривать. В тот момент я не мог понять, в чем дело. Но в
свете последующих событий могу составить теперь полную картину. Вы поколебали
его самоуверенность, мистер Мейсон. А я уверяю вас, что задеть его было
чрезвычайно трудно, такой уж это был человек. Я, возможно, не имею права этого
делать, но я собираюсь прочесть вам фрагмент собственноручно написанного
мистером Эддиксом завещания, которое я собираюсь представить на официальное
утверждение. Я думаю, что некоторые детали могут иметь огромное значение для
вас, господа, и в особенности для вашего клиента.
– Мы вас слушаем, – сказал Мейсон и взглядом дал понять
Делле Стрит, что она должна стенографировать ту часть завещания, которая будет
прочитана.
Хардвик развернул документ и принялся читать:
«Я, Бенджамин Эддикс, выражая свою последнюю волю, пишу это
завещание собственноручно, в состоянии смиренного раскаяния. Я вел себя
деспотично. Я был невероятно самодоволен. Я был слишком склонен к тому, чтобы
осуждать окружающих меня людей. В особенности я сожалею о тех обстоятельствах,
которые привели меня к разрыву с моим братом Германом. Сегодня вечером я
испытал величайшее эмоциональное потрясение. Миссис Джозефина Кэмптон, моя
бывшая служащая, которую я обвинил в воровстве, абсолютно невиновна. Ценные
предметы, которые, как я полагал, она украла, были обнаружены при
обстоятельствах, исключающих всякие сомнения в том, что они были украдены
обезьяной, и я один несу ответственность за действия этой обезьяны. Таким
образом, я, выражая свою последнюю волю, завещаю следующее. Джозефине Кэмптон,
моей бывшей экономке, я приношу свои искренние извинения и завещаю ей сумму в
пятьдесят тысяч долларов. Мортимеру Эрши, моему менеджеру, услуги которого и
без того хорошо оплачивались, я завещаю десять тысяч долларов. Натану Фейллону,
которому, полагаю, я переплатил много лишнего и который иногда действовал
вопреки моим интересам, я завещаю один доллар и ценный совет: самое главное,
что должно быть присуще служащему, – это абсолютная верность. Я верю, что этот
совет окажется ему полезным, где бы и на каком посту он в будущем ни работал. Я
назначаю свой банк „Сиборд микэникс нэшнл траст компани“ исполнителем моей
последней воли и требую, чтобы все установленные законом действия, связанные с
распоряжением завещанным мной имуществом, производились Сидни Хардвиком,
работающим в фирме „Хардвик, Карсон и Реддинг“».
Хардвик оторвался от бумаги и произнес:
– Вот так, господа. Завещание датировано вечером вторника,
оно от начала до конца написано рукой Бенджамина Эддикса и подписано им.
– Это, вне всякого сомнения, – сказал Мейсон, – позволяет
по-новому взглянуть на ситуацию. Я обратил внимание, вы сказали, что прочитаете
только фрагмент завещания.
Хардвик улыбнулся:
– Совершенно верно. Здесь есть еще несколько распоряжений,
касающихся его бывших работников, и заключительный пункт, в котором все
остальное имущество завещается его брату.
– Фамилия его брата тоже Эддикс? – спросил Мейсон.
– Нет.
– А могу я узнать ее?
– Возможно, позже.
– А как он распорядился своим состоянием в прошлом
завещании?
Хардвик улыбнулся, но ничего не ответил.
– Ладно, спрошу по-другому, – сказал Мейсон. – Была ли в том
завещании упомянута миссис Кэмптон?
– Нет. Определенно не была.
– То есть таким образом Эддикс, вероятно, пытался искупить
свою вину? – предположил Мейсон.
– Я решил, что вы должны об этом знать, – сказал Хардвик. –
Это укрепляет позиции вашего клиента, к тому же информация может оказаться
весьма ценной для вас, господа, при заключении договора о размере гонорара.
Другими словами, я решил, что вы были бы разочарованы, установив размер
гонорара за ваши услуги, а затем обнаружив неожиданно, что у вашей клиентки
имеется пятьдесят тысяч долларов, о которых вы ничего не знали.
– Благодарю вас, – сказал Мейсон. – А что нужно вам?
– Я хотел бы побеседовать с вашей клиенткой, Джозефиной
Кэмптон, – сказал Хардвик. – Я хотел бы побеседовать с ней наедине. Я хотел бы
обсудить с ней один абсолютно конфиденциальный вопрос.
