– Мистер Мейсон, я хочу, чтобы вы вызвали меня для дачи
показаний. Я хочу рассказать им, что там произошло в действительности.
Мейсон покачал головой:
– Лучше, если пока будем говорить только мы с Этной.
– Вы думаете, я вам лгу?
– Необязательно.
– Нет, вы так думаете.
– Но вы ведь уже рассказали нам одну историю, и в результате
мы оказались совершенно не готовы к тому, что нас ткнут носом в этот чек.
– Я просто умолчала об этом. Я не лгала вам. Просто я не
рассказала вам о чеке, вот и все.
– Если я вызову вас для дачи показаний, окружной прокурор
вывернет вас наизнанку, – сказал Мейсон. Он повернулся к Этне: – Время нас уже
поджимает, Джеймс. Нужно что-то делать.
– Давайте еще раз попробуем получить отсрочку до завтрашнего
утра.
– Теперь судья нам ее не даст. Он собирается закончить
слушание дела сегодня. Поскольку это всего лишь предварительное слушание, он
считает, что у суда уже вполне достаточно данных для предъявления обвинения
нашей подзащитной.
– Ну и что же мы будем делать? Не можем же мы вызвать ее для
дачи показаний.
– Любой адвокат время от времени попадает в такие ситуации,
Джеймс, – сказал Мейсон. – Нам нужно придумать что-нибудь и затянуть все это,
пока судье не придется объявить вечером перерыв.
– Но мы ничего не можем сделать, – сказал Этна. – Они запустили
в нас мячом, а мы не можем отразить подачу. История с чеком и неуклюже
подделанной подписью сильно пошатнула наши позиции, у нас нет никакого
объяснения для нее. А если мы не сумеем все объяснить, нас побьют. Я уже вообще
жалею, что взялся за ее дело, несмотря на полагающийся мне гонорар. Я…
Мейсон покачал головой:
– Никогда не сдавайтесь, Джеймс. Нужно принимать все таким,
как оно есть. Нельзя же все время только сливки снимать. Время от времени
судьба неизбежно преподносит нам какой-нибудь сюрприз.
– Мы честно пытались помочь Джозефине Кэмптон. Она не имела
права обращаться с нами, как с обезьянами в зверинце ее бывшего хозяина, –
сказал Этна.
– Довольно неплохая шутка, – усмехнулся Мейсон.
Этна тоже улыбнулся, хотя и невесело.
– Ну, может быть, я не совсем удачно выразился, но эти
россказни о горилле… А тут еще она преподносит нам совершенно идиотскую историю
с чеком! Ведь ее уличили в том, что она пыталась все это утаить.
– Ладно, – сказал Мейсон, – нам нужно тянуть время до тех
пор, пока что-нибудь не прояснится.
– Каким образом вы собираетесь тянуть время?
– Я оставил себе лазейку, – сказал Мейсон, – во время
перекрестного допроса эксперта. Здесь есть один момент, о котором, я полагаю,
им ничего не известно. Вы когда-нибудь слышали о докторе Градволе из
Сент-Луиса?
Этна отрицательно покачал головой.
– Ну как же, – сказал Мейсон, – я думаю, ему больше, чем
кому бы то ни было, можно поставить в заслугу основание Американской академии
судебной медицины, и он в последнее время занимается кое-какими исследованиями,
от которых у наших противников, похоже, начнется головная боль. Я не собирался
поднимать этот вопрос до тех пор, пока не проверю некоторые технические
подробности, но меня загнали в угол… Что ж, приготовимся!
Мейсон указал на открывшуюся дверь комнаты для совещаний, из
которой в зал суда вышел судья Манди.
Глава 17
Посмотрев на свои часы, судья Манди сказал:
– Господа, прошу не тянуть время и закончить рассмотрение
этого дела сегодня. Не вижу причин, по которым мы должны откладывать заседание
на следующий день.
– Ваша честь, – обратился к судье Мейсон. – Если вы не
возражаете, мы хотели бы провести перекрестный допрос Филиппа Гротона.
– Речь шла о его профессиональной квалификации, если не
ошибаюсь? – спросил судья Манди.
– Да, о его компетентности.
– Разве вы сомневаетесь в компетентности мистера Гротона?
Давайте не тянуть время, у меня на завтрашний день очень плотное расписание.
– Ваша честь, я полагаю, что вы должны учитывать интересы
моего клиента, а они требуют…
– Хорошо, мистер Мейсон, но предупреждаю, что я не допущу
тактики намеренного затягивания разбирательства. Это всего лишь предварительное
следствие, а не суд присяжных. Я прекрасно знаю профессиональную компетентность
мистера Гротона, он неоднократно давал показания под присягой. Более того, я
уверен, что и защите прекрасно известна компетентность мистера Гротона. Но тем
не менее я вынужден уступить. Мистер Гротон, займите, пожалуйста, место свидетеля.
Напоминаю, что вы находитесь под присягой.
Гротон снова прошел к месту дачи свидетельских показаний.
– Мистер Гротон, – обратился к нему Мейсон, – я хочу задать
вам вопрос по поводу реакции осаждения человеческой крови. Вы знакомы с
механизмом этой реакции?
– Естественно.
– Можете ли вы описать его суду?
– Суд не нуждается в подобных описаниях, – нетерпеливо
прервал адвоката судья Манди. – Суд хорошо знаком с процессом проведения этого
анализа. При повторной инъекции человеческой крови у животного развивается
иммунитет, защищающий от этого типа крови. Если налить в пробирку кровь этого
животного и добавить туда человеческую кровь, то происходит реакция, в
результате которой выпадает осадок. Это все, что необходимо знать суду.
– Очень хорошо, ваша честь, – улыбнулся Мейсон, что
свидетельствовало о его приподнятом настроении. – Но я хотел услышать эти слова
от свидетеля, а не от вас.
– Что ж, – нахмурившись, произнес судья Манди, – если вы так
настаиваете, спрашивайте свидетеля. Но вы прекрасно знаете об этой реакции, так
же, как и суд, и любой человек, имеющий хоть малейшее отношение к судебной
медицине.
Мейсон повернулся Гротону:
– Анализ производится так, как его описал суд?
– В общих чертах так оно и есть.
– Тогда скажите, – спросил адвокат, – когда впервые был
произведен подобный анализ? Ответьте кратко.
– Если вы не возражаете, мистер Мейсон – обратился к нему
Гротон, – чтобы вы до конца уяснили себе этот вопрос, я мог бы вкратце
рассказать историю открытия этой реакции.
– Будьте любезны.
– В конце девятнадцатого века ведущий немецкий специалист по
серологии
[3]
Уленхут доказал, что если ввести кролику сыворотку крови любого
другого биологического вида, скажем, человека, то происходит иммунизация: в
крови кролика образуется вещество, реагирующее только на кровь того вида,
которую ему вводили, в нашем примере – на человеческую кровь. Многие ученые, в
том числе и знаменитый Вассерман, доказали верность выводов Уленхута, и реакцию
стали широко использовать в судебной медицине для идентификации человеческой
крови. Американский серолог профессор Наттол, работавший в Кембриджском
университете, провел огромную работу по классификации различных тестов, итогом
которой стала вышедшая в 1944 году книга. Профессор Наттол выделил антитела у
кроликов, которым вводили кровь практически всех существующих в мире животных,
и не обнаружил никаких исключений, опровергающих утверждение Уленхута. То есть
сыворотка кроликов, которым вводили человеческую кровь, реагирует только на
человеческую кровь. Кровь кроликов, которым вводили кровь слонов, реагирует
только на кровь слонов и так далее.
