Видимо, повелитель драконов забывает следить за
произношением, когда что-то отвлекает или волнует его, — подумал Уэллен. Если
бы не это шипение, ученый совсем забыл бы, что беседует с огромным крылатым
зверем…
— Мы еще побеседуем, человек. Но сначала — карлик и брат
Пурпурный. И самая докучная из материй — Повелители Мертвых, о них забывать
нельзя. Они наверняка еще напомнят о себе!
Дракон не сделал ни одного жеста, но командор Лор внезапно
поклонился и подал Уэллену знак сделать то же. Когда усталый исследователь
выпрямился, Лор подошел к нему и сказал:
— Если ты проследуешь за мной, сирах, то найдешь удобные
комнаты, ожидающие тебя. — Понизив голос до шепота и слегка улыбнувшись,
темнокожий воин добавил: — Ожидает тебя и гостья — капризная, но прекрасная.
Отказывается идти к себе, пока снова не увидит тебя.
Убежденный, что Забена опасается не столько за него, сколько
за себя, Уэллен ничего не ответил. Вместо этого он повернулся к
Королю-Дракону — ящер наблюдал за людьми со скрытой усмешкой
— и вежливо попрощался:
— Я с нетерпением жду нашей следующей беседы, Твое
Величество.
— Как и я сам, — отвечал тот.
Лор пошел вперед, и ученый последовал за ним к выходу из
пещеры Зеленого Дракона.
Забена прямо-таки бросилась к ученому, едва тот переступил
порог отведенных ему покоев. Бентон Лор бросил на них взгляд, полный едва
скрываемого веселья, и удалился.
Стоило ему уйти, волшебница разжала объятия и смерила
Уэллена оценивающим взглядом.
— О чем ты беседовал с этим монстром?
— О многом, — ответил Уэллен, возмущенный ее поведением. — Я
рассказал о себе, а затем мы поговорили об этих землях.
— Этак мило и цивилизованно, да? Гнев ученого возрос.
— По правде говоря, да. Гораздо цивилизованнее вот этой
нашей беседы.
Она виновато опустила глаза, но теперь ученый знал правду.
— Ты ведь понимаешь, я беспокоилась о тебе.
— Потому, возможно, что я — единственное, что стоит между
тобой и Зеленым Драконом, — резко бросил он.
И отвернулся, оглядывая комнату. Она была вырублена в камне,
как и большая часть этих пещер. Оставалось лишь гадать, сделали это сами
драконы или какая-то более древняя раса. Комната была почти так же просторна,
как и дерево Забены. Голубые и изумрудные занавеси почти полностью закрывали
стены, отчего ощущение подземелья пропадало. Из обычных для пещер мхов и грибов
кто-то талантливый вылепил удивительные украшения, делавшие жилище Уэллена еще
чудеснее.
Почти примитивными в сравнении с остальным казались стол и
кровать, покрытые искусной резьбой. На столике возле кровати было приготовлено
вино. Пол устилал прекрасный ярко-зеленый ковер, при ближайшем рассмотрении
оказавшийся травой.
После его замечания Забена довольно долго оставалась
молчаливой и мрачной, но, когда ученому нечего больше было рассматривать,
возобновила беседу.
— Ты же понимаешь: здесь мы не в большей безопасности, чем
на равнине.
— Ты — может быть.
— Уэллен… — Она снова приняла облик соблазнительницы. — Я
ведь никогда не желала тебе ничего дурного.
— Я знаю.
Это было сказано так осуждающе, что она отступила на шаг,
устремив на него яростный взгляд.
— Да, ты знаешь это! — выпалила она. — Это видно по твоему
лицу! Но…
Откуда ему было знать это, когда она и сама не знала? Уэллен
слишком плохо разбирался в своих новых способностях, чтобы ответить на этот
вопрос. И слишком хорошо — в характере Забены. Такие, как она, не любят быть
слишком предсказуемыми…
Лучше, подумал он, перейти к другой — пусть даже более
скользкой — теме.
— Как по-твоему, что предпримут Повелители Мертвых? В ее
интонациях звучала колкость.
— Откуда мне знать?
— Может, и неоткуда, но ты знаешь их гораздо лучше, чем я. Я
надеялся, что ты выскажешь какие-нибудь догадки.
Этот ответ удовлетворил ее.
— Я не знаю. Если то, что сказал этот твой ходячий труп,
правда, они не станут терпеть его присутствия. Повелители! Да он похож на их
слугу куда больше, чем я! Как ты думаешь, сколько ему лет?
— Не больше, чем им, Забена, и не увиливай, пожалуйста, от
ответа на мой вопрос.
Чародейка встревожилась всерьез. Всякий раз, когда бы речь
ни зашла о ее бывших хозяевах, в ней появлялось что-то такое…
Как ее, должно быть, влечет к себе волшебная сила! Вероятно,
раньше она настолько боялась всего…
Когда-нибудь нужно расспросить о годах ее юности.
Когда-нибудь? Но это означает — не расставаться и, главное,
уцелеть во всем этом хаосе…
— Я думаю… Я думаю, они нанесут удар, как только мы уйдем
отсюда. Скорее всего, они знают, где мы; им такое ничего не стоит. Возможно,
дожидаются, чтобы мы оставили Дагорский лес.
— Значит, удар они нанесут обязательно?
Выражение, появившееся на ее прекрасном лице, говорило яснее
всяких слов, однако она еще добавила:
— Еще бы! И тогда нам очень повезет, если хоть один
останется в живых. — Руки ее задрожали, и она стиснула кулаки. — Я не хочу
больше говорить о них. Такие разговоры привлекают их внимание. — Она посмотрела
на столик у кровати. — Уэллен, если ты еще немного потерпишь мое присутствие, я
бы, пожалуй, с удовольствием выпила.
Присев на кровать, Забена молча ждала, пока он наливал вино
для них обоих. Он подал ей кубок и сел рядом. Волшебница попробовала чудесный
золотистый напиток.
Видя, что она почти успокоилась, Уэллен осмелился спросить:
— Как вышло, что ты сделалась их служительницей? Забена
посмотрела на него так, словно он выхватил нож, чтобы перерезать ей горло.
Затем на лице женщины появилось выражение покорности.
