Бедлам подозревал, что Серкадион Мани сказал еще не все, и
последние его слова должны были исчерпать все запасы надежды и гнева, еще
оставшиеся у Сумрака.
— Именно так, мой темный обиженный друг.
Мани махнул рукой, и разбросанные книги мигом вернулись на
свои места. Бессчетные тома, созданные им, также пропали — несомненно,
отправившись на свои полки.
Серкадион Мани широко улыбнулся и заключил:
— Тебе придется осмотреть и все остальные библиотеки.
Глава 18
Пурпурный Дракон продолжал вырываться из хитрой ловушки
Серкадиона Мани. И ему время от времени удавалось немного продвинуться вперед.
Скоро он сможет освободиться.
Скоро.
Старый волшебник погладил ладонью свою лишенную волос
голову. Уэллен отметил, что он снова вздрогнул. Приступы — или что это еще
могло быть — все учащались. Оставалось только гадать, понимает ли Мани,
насколько переоценивает свои силы.
Сумрак до сих пор отказывался поверить в услышанное. Он
сделал несколько шагов к хозяину цитадели.
— Ты лжешь! Наверняка лжешь! — Широким жестом он указал на
остальные тома. — Все это — хитрость, тщательно подстроенная, чтобы спрятать
ту, единственную, настоящую!
— Ты знаешь, кто я такой, враад, — укоризненно, точно отец,
расстроенный поведением ребенка, отвечал Серкадион Мани.
— И еще как! Господин Дру Зери долго и упорно изучал твои
труды! Именно из-за твоей писанины он пустился на поиски и нашел эту проклятую землю!
— Хотелось бы мне встретиться с ним. Судя по слышанному
мною, он был личностью весьма примечательной. Враады, занимавшиеся не только
удовлетворением своих детских фантазий, даже в мое время встречались крайне
редко… а я прожил гораздо дольше, чем ты, юноша.
— И поэтому я уверен, что у тебя есть то, что я ищу! —
победно заявил Сумрак. Безумным он больше не казался. — Иначе ты не мог бы жить
до сих пор! Никак не мог бы!
Мани приподнял безволосую бровь:
И это все, что тебе нужно? Ничего более? Тысячи тысяч лет
исследований — и тебе не нужно больше ничего?
Его безразличный тон возбудил всеобщее любопытство. Если
Серкадион Мани говорил о бессмертии, которого многие добивались на протяжении
тысячелетий, то его тон, мягко говоря, озадачивал. Уэллен не верил, что можно
так беспечно относиться к изумительному открытию. Ни один из знакомых ему
колдунов не нашел способа проникнуть в тайну вселенной и продлить собственную
жизнь более чем на три или четыре столетия. Даже Короли-Драконы были смертны…
Откинув на спину капюшон, чародей почти взмолился:
— Да, это — все, чего я хочу! Все! Я не отдам этому миру ни
души, ни тела!
— Хм-м-м…
Серкадион Мани, конечно, видел то, чего не мог понять
отчаявшийся собеседник. Да и любой, кроме самого Сумрака, увидел бы это. Правда
заключалась в том, что чародей уже давно отдал этому миру и душу, и тело — или,
по крайней мере, большую часть того и другого. Остаток принадлежал земле под
названием Нимт. Чародей разрывался между двумя мирами, и ни один из них не
сулил ему простой и спокойной судьбы.
Сумрак оглянулся в поисках поддержки.
— Господин Бедлам, прости меня. Заклятие, которое мои кузены
применили к Забене, подсказало мне дерзкий план — я спрятал свое заклятие в
твоем сознании. Я не желал тебе дурного. Мы все обсудили с Зеленым Драконом.
Значит, они оба его предали! И только Забена доказала, что
ей можно доверять. Если бы не она, лучше бы и мысли такой никогда не возникало
— искать Драконье царство. Ничего здесь нет, кроме коварства и алчности…
— Как ты вырвался от Повелителей Мертвых?
— Они — лишь призраки того, чем мы были прежде. Только мне
удалось сохранить связь с Нимтом, с силой, которая одновременно — наше
благословение и проклятие.
— Он хочет сказать, что пробился назад и установил связь с
миром, разрушенным моим народом, — уточнил Серкадион Мани. — Только настоящий
враад мог бы додуматься до союза с силой, которую я счел безнадежно
извращенной.
— Такой же, как и ты сам. — Нет.
— Не верю.
Однако в голосе Сумрака появилась нотка неуверенности. Твое
неверие ничего не значит, — с отвращением сказал карлик. — Я совсем забыл, что
происходит, когда встречаются два враада. Что ж, пока не дошло до ссоры, я,
пожалуй, дам тебе то, чего ты хочешь, а затем уходи. — Он моргнул. — И не
трудись возвращаться. Наш отдаленный потомок больше не сможет открыть для тебя
путь в цитадель. Скорее наоборот — навсегда закроет его.
— Все, что мне нужно, — это тайна бессмертия… и обещание,
что господин Бедлам не станет частью твоих коллекций.
Лицо Серкадиона Мани слегка исказилось от боли.
— Он останется здесь не дольше, чем сам пожелает. А теперь…
Согбенный колдун покопался в складках своего балахона и
вытащил новую книгу. Переплет ее был черен, как смоль. Уэллен решил, что этот
цвет подошел бы для смерти, но никак не наоборот. Мани подал книгу чародею.
— Вот то, что ты искал. Прочти, воспользуйся — если захочешь
— и уходи. Можешь поблагодарить господина Бедлама за то, что остался цел, и за
то, что вообще получил шанс проникнуть сюда.
— Я уже отблагодарил его. Надеюсь, однажды он поймет это,
хотя бы ради того, кто нам обоим известен.
Склонив голову, Уэллен постарался не смотреть в хрустальные
глаза чародея. Быть может, Сумрак — или Геррод — и был далеким предком ученого,
но теперь от прежнего человека осталась только тень. Он воистину вжился в
выбранное себе самому имя.
Схватив книгу, чародей принялся лихорадочно листать ее.
Нетерпение заставляло его перебрасывать страницы с такой быстротой, что
казалось чудом, как он успевает прочитать хоть что-то. Серкадион Мани несколько
мгновений наблюдал за ним, затем неодобрительно прищелкнул языком.
Так ты ничего не найдешь. Продолжая в том же духе, ты будешь
листать этот том вечно. Просто подумай о том, чего желаешь. Моя книга сама
сделает все остальное.
Сумрак явно отказывался верить карлику, но все же решил
попробовать. Он слегка отстранил от себя книгу дракона — Уэллен подозревал, что
в этом не было надобности, но Сумрак всегда держался несколько театрально — и
воззрился на нее.
