Двадцать минут спустя они возвращались к машине уже со списками. Спрятав бумаги в сумочку, Вейл на минуту остановилась, когда они проходили через дегустационный зал. Ее внимание привлек сомелье, как раз протягивавший покупателю ящик вина.
— Хотите что-то продегустировать? — вежливо поинтересовался он.
«А то нет, за этим я сюда и приехала. За этим — и еще чтобы побыть немного с Робби… который, кстати, до сих пор мне не перезвонил».
— С удовольствием, — сказала она.
Диксон подошла к стойке с немым вопросом в глазах.
Сомелье, которого, если верить бэйджу, звали Клод, повернулся к стене, сплошь уставленной винными бутылками. Вейл прошептала Диксон на ухо:
— Подыграй мне.
— О, простите, — сказал Клод, обернувшись к ним, — дегустация, я полагаю, будет на двоих?
— Только для меня, — сказала Вейл. — Моя напарница не пьет.
Диксон смущенно откашлялась.
Приподняв бутылку, Клод повернул ее так, чтобы они смогли рассмотреть этикетку.
— Начнем, пожалуй, с пино нуар из наших виноградников в Карнеросе.
С этими словами он налил вина в бокал. Но как только Вейл поднесла его к губам, Диксон не выдержала:
— Нет, так не пойдет. Пить-то я, может, и не пью, — она выразительно посмотрела на Вейл, — но уж что-что, а дегустировать умею. — Забрав бокал, она поставила его на стойку и принялась вращать. Красная жидкость, будто в центрифуге, расплескалась по стенкам и осела. — Так оно проветривается, — пояснила Диксон. — И нос высвобождается. — Она вернула бокал Вейл.
— Нос, говоришь, высвобождается?
— Аромат.
Нос у Клода, между прочим, тоже был весьма выдающийся — крупный и похожий формой на луковицу.
Вейл сделала глоток, и вино легко скользнуло по языку в горло.
— Прекрасно. Клубника и… персик?
— Да-да, — обрадовался сомелье. — Вы угадали.
Вейл раздула ноздри.
— Не зря у меня такой носяра.
Диксон закатила глаза.
— Пригубите еще. На этот раз пускай напиток растечется по нёбу. Проверьте, на каких участках вашего языка рецепторы способны воспринять различные оттенки.
Снова поднеся бокал к губам, Вейл остановилась и принюхалась.
— А расскажите-ка об этой винодельне, — попросила она. — Кто ее владелец?
— О! — воскликнул Клод, явно воодушевившись. — Винодельней владеют двое братьев и сестра, но глава всего предприятия — Грей. Он приходит каждый день… Да он ушел отсюда буквально за пять минут до вашего прихода!
— Грей — это фамилия?
— Его все называют Грей или Грейсон. Он очень любезен с персоналом. Хороший человек, мы уже лет одиннадцать знакомы.
Вейл опять поднесла бокал к губам.
— Рада слышать. Грейсон, значит, фамилия, да?
Наклонив бокал, она глотнула побольше, как и советовал Клод. Сосредоточившись на букете и не почувствовав особой разницы, она проглотила вино.
— Ой, извините, — исправился Клод. — Брикс. Грейсон Брикс.
Вейл поперхнулась и начала задыхаться. Опершись на стойку, она наклонилась вперед, чтобы не дать алкоголю обжечь гортань.
Диксон забрала у нее бокал и переспросила:
— Вы сказали, Грейсон Брикс?
— Да, а что? — встревожился Клод.
Вейл откашлялась и хриплым голосом спросила:
— А Редмонду Бриксу он, случайно, не родственник?
— Анилиза — их сестра, а Ред — это второй брат, пассивный партнер. Помимо этого, он служит в полиции в звании лейтенанта…
— Да, об этом мы знаем, — сказала Вейл. Повернувшись к Диксон и превозмогая жжение в горле, она прошептала: — Думаю, нам лучше вернуться.
Клод крикнул им вслед:
— Погодите! Дегустация стоит десять долларов!
— Ах да… — Вейл остановилась в дверях. — Передайте лейтенанту Бриксу, что это он меня угощал.
По стоянке они шли в полном молчании. Сжав кулаки, Вейл двигалась резким, отрывистым шагом.
Уже у самой машины Диксон пробормотала:
— Как-то даже не по себе от таких новостей.
— Как он мог скрыть это от нас? Он же коп! Разве он не понимает, что обязан быть с нами откровенен?
Они сели в «форд», и Диксон завела мотор.
— Я так понимаю, мы едем обратно в управление?
— Да, — подтвердила Вейл.
Двадцать минут в дороге помогут ей собраться с мыслями, потому что сейчас кровь пульсировала в висках немилосердно. Следовательно, подскочило давление. А это значит, что, прежде чем беседовать с Бриксом, ей надо немного остыть. Ведь беседа обещала быть не из приятных.
…шестнадцатая
Они мчались по трассе 29, минуя виноградники Нибаума-Копполы справа и «Опус 1» слева.
— Насколько ты доверяешь Бриксу? — спросила Вейл у Роксаны.
— Другими словами, может ли он быть замешан? Может ли оказаться серийным убийцей?
— Нет, это было бы глупо.
— На серийного убийцу он не похож.
— Точно, — подтвердила Вейл, вскинув бровь.
— Тем не менее у него может найтись мотив.
— Ты хорошо его знаешь?
Диксон пожала плечами.
— Вели вместе дело пару лет назад. С тех пор встречаемся иногда, случайно. Мне он нравится. Мы с ним болтаем. Обычный коповский треп, душу друг другу не выворачиваем.
Они проехали еще милю.
— Это что, рельсы? — спросила Вейл, наклоняясь вправо.
— Винный поезд долины Напа. Взяли старый поезд, починили, и он теперь ездит по рельсам туда-сюда. Часа полтора в одну сторону. А люди тем временем обедают внутри. Я однажды пробовала.
— Интересно, наверное. — Вейл взглянула, нет ли пропущенных звонков. Ни единого. — Вряд ли Брикс в этом замешан, — сказала она, — но мы обязаны записать его в потенциальные подозреваемые. Обязаны присматривать за ним.
Вейл достала списки из «Серебряного гребня» из сумочки и сунула ее снова под сиденье.
— Не возражаешь?
Диксон помотала головой.
— Я всегда запираю машину. Свою сумку я тоже храню здесь, в бардачке. Только затолкай ее поглубже.
Минуту спустя Вейл заговорила снова:
— Знаешь, а ведь Брикс должен отстраниться от расследования.
Диксон лишь хмыкнула.
— Ага, удачи. В любом случае лучше, чтобы он был рядом. Не стоит терять его из виду.
