Вейл оценивающе наклонила голову.
— Интересно.
— Интересно, что бы это значило, — уточнил Робби.
— Солдат выбирает между жизнью и смертью. Зависнув у края пропасти над океаном, он держит здоровенный камень, который на самом деле не смог бы удержать, потому что находится в горизонтальном положении. Это метафорическое изображение человека, который пытается во что бы то ни стало остаться на плаву.
Робби вгляделся в композицию внимательнее.
— Я плохо понимаю, с чего ты это взяла, но пусть будет так.
— Когда в отпуске приходится любоваться художествами какого-то маньяка, это, знаешь ли, настраивает на философский лад. — Она отвернулась от фонтана и села за один из столиков, расставленных поблизости. — Извини, что я опять об этом вспомнила. Мало того что нам пришлось смотреть на труп, так я еще и говорю о нем в этом прекрасном саду.
Робби взял ее за руку.
— Карен, насилие повсюду. Надо принимать его как должное. Мы постоянно с ним сталкиваемся. Что делать, такая уж у нас работа.
— А как тебе этот Брикс?
— Странная фамилия.
— И человек он странный. Но я не об этом. Брикс что-то утаил от нас. Я видела его лицо и его реакцию. Он как будто сталкивался с таким раньше.
— Ты поняла это по его реакции?
— Язык тела. А потом он нас оттуда выгнал…
Робби пожал плечами.
— Ну да. Но ведь не нам расследовать это дело, Карен. Нас это вообще не касается.
В ярком свете, льющемся из ресторана, который лишь подчеркивал полумрак сада, возник женский силуэт.
— Робби, ваш столик готов.
— Пускай этот разговор останется здесь, — сказала, вставая, Вейл.
Робби снова взял ее за руку.
— Согласен.
…пятая
Вейл и Робби сидели за прямоугольным гостиничным столом. Хозяйка как раз объявила меню на завтрак: французский тост с консервированными фруктами и кленовым сиропом, апельсиновый сок, выжатый этим утром, и греческий йогурт.
Компанию им составила молодая пара, которая, видимо, сполна насладилась упругостью матраса в своем номере, и пара постарше, которая, судя по всему, с нетерпением ждала выхода на пенсию.
— Меня зовут Чак, — представился седой мужчина, — а эту милую даму — Кэндас. Завтра у нас тридцать пятая годовщина. Представьте себе, как-то дотянули. — Он игриво ткнул жену локтем, а та дала достойный отпор, толкнув его плечом. — А это Брэнди и ее муж Тодд. На следующей неделе будет два года, как они женаты. Из Бостона, да?
— Они вообще-то и сами умеют разговаривать, — сказала Кэндас. — Извините, Чак иногда любит перетягивать все внимание на себя. Главное — вовремя пнуть его в лодыжку. — Чак неодобрительно покосился на нее. — Что такое? Тридцать пять лет срабатывало.
— Мы познакомились с Чаком и Кэндас пару дней назад, — сказала Брэнди.
— Карен и Робби, — сказала Вейл. — Штат Вирджиния.
— А кем вы работаете? — спросил Тодд.
— Мы? Я работаю в ФБР. Агент в спецподразделении, о котором вы, наверное…
— ФБР? — живо откликнулся Тодд. — Правда? Знаете, я всегда хотел поговорить с копом. Узнать, каково это. Но все как-то момент не подворачивался… Не подойдешь же к копу на улице и не спросишь.
— О чем? — вмешался Робби.
Тодд нервно потряс левой ногой.
— Ну, как оно… Каково это — пристрелить кого-то? Вы в кого-нибудь стреляли?
— Я — да, — сказала Вейл, и в голове у нее тут же вспыхнул образ Дэнни Майкла Йейтса.
Тодд слегка подался вперед.
— А убивать доводилось? Каково оно, а?
— Тодд! — шикнула на него Брэнди. — Это неприлично.
— Да, — ответила Вейл, глядя Тодду в глаза. — Доводилось. Но с моей специальностью делать это приходится нечасто. Хотя, — хихикнула она, — это не совсем так. Я однажды убила грабителя банка, а пару месяцев назад чуть не прикончила своего бывшего мужа. А потом, на той неделе, прямо перед Белым домом…
Робби смущенно откашлялся и, выдавив из себя натужный смешок, перебил ее:
— У Карен специфическое чувство юмора.
Робби, вероятно, решил последовать совету Кэндас, и Вейл почувствовала неслабый пинок под столом — плохо завуалированный призыв замолкнуть. Все переглянулись, пытаясь определить, насколько серьезно стоит воспринимать ее слова.
— Шутки в сторону, — поспешил вмешаться Робби. — Карен — эксперт-криминалист. Составляет психологические портреты преступников.
— Как по телевизору, да? — спросила Брэнди. — Как же назывался тот сериал? Он шел где-то год назад, мы с тобой вместе его смотрели, помнишь? — обратилась она к Тодду.
— Так и назывался — «Криминалист», — вспомнил Тодд. — Отличный был сериал.
Брэнди, скрестив руки на груди, откинулась на спинку стула.
— Тебе просто актриса понравилась.
— Нет, правда. Клево было: потрогает одежду — и сразу видит лицо преступника…
— Это полная ху… чушь, а не сериал, — заявила Вейл. — Мы не волшебники. Реальность — это вам не Голливуд.
— Но работа все равно интересная, — сказал Робби.
— А на сериал «Преступные замыслы» похоже? — спросила Кэндас.
— Это уже ближе, — согласилась Вейл. — Только своих самолетов у нас нет. Лет тридцать назад такое предложение поступило, но пролетело как фанера над Парижем: слишком дорого.
— Удачно сказано, — отметил Тодд. — Самолет пролетел как фанера над Парижем.
— А вы чем занимаетесь? — спросил Чак.
— Я работаю следователем, — ответил Робби.
— Вы, наверное, столько ужасов насмотрелись, — сказал Чак.
«А ты продолжай свой допрос, Чак, и сам кое-что ужасное увидишь». Но вместо того чтобы воплощать свою мысленную угрозу в жизнь, Вейл растянула губы в дружелюбной улыбке и смущенно замахала руками:
— Ладно-ладно, хватит о нас. Давайте перейдем к вам.
И они с Робби выяснили, что Чак — владелец торговой сети автозапчастей, а Кэндас работает в банке. Под конец завтрака Вейл уже перестала их слушать. Мыслями она была далеко.
Когда Тодд и Брэнди, пожелав всем «чудесного отдыха в винной столице», собрались уходить, Робби прошептал Вейл на ухо:
— Какая муха тебя укусила?
Та отвела взгляд от уходящих.
— Не знаю. Наверное, происшествие с Манетт задело меня сильнее, чем я думала. К тому же почти сразу после Окулиста… Вероятно, я просто перенервничала.
Поблагодарив хозяйку, которая пришла убрать со стола, они направились к машине. В воздухе еще висела плотная завеса росы, которую оставил после себя хоть и легкий, но не смолкавший всю ночь дождь.
