Парфитт уже собирался закурить, но вдруг передумал. Капли дождя пятнами легли на его спецовку. Он скользнул под крышу погрузочной площадки. Никогда еще не доводилось ему бывать здесь в такой тишине. Обычно звуки скотобойни были слышны повсюду. А сейчас ничто не нарушало покой, разве что где-то позвякивала болтающаяся цепь. Предубойные загоны освобождали к ночи; стада Избранных до утра оставались на полях, в стойлах или на ферме.
Только запах не исчезал. Парфитт уже привык к запаху экскрементов. Здесь, на бойне, он был особенно резким, как будто животные из-за сильного внезапного испуга избавлялись от всех своих ядов и гормонов. Результат был, конечно, испытанием для человеческого носа. Кровь тоже имела свой запах. Он не чувствовался, когда просто резали мясо или убивали Избранных в ходе ритуала в младенчестве. Но кровь, сотнями галлонов вытекавшая из забитого скота во время кровопускания — по восемь — десять пинт из каждого тела, — воняла очень сильно. Гигиена на скотобойне была на высоте, но кровь как вода текла повсюду и просачивалась даже в трещинки. И никакими щетками и струями воды под высоким давлением нельзя было выскрести ее до конца. Хотя опилки регулярно меняли, кровь Избранных давно уже въелась в бетонные полы. Внутренности животных были полны всякой дряни на разной стадии пищеварения. В них скапливались и газы, и желчь, и гниль. Общую картину запахов дополнял слегка отдающий мочой запах почек, пряные ароматы селезенки и жирной печени, ингредиентов мясных пирогов и деликатесных паштетов. Парфитт сейчас даже думать не мог о паштете, хотя время близилось к ужину. Самым здоровым был запах парного мяса, отделяемого от еще теплых костей.
Звук мотора заставил Парфитта насторожиться. Он вышел наружу и увидел грузовик, который приближался со стороны молочного цеха. Тот, кто сидел за рулем, подмигнул фарами. Парфитт неуверенно помахал рукой в ответ. Грузовик завернул по дуге возле погрузочной площадки и припарковался задним ходом. Мотор затих, и открылась дверца. Торранс выпрыгнул из кабины. Через секунду с другой стороны из кабины выпрыгнули двое рабочих; Парфитт узнал их — эти были парни из той компании, что собиралась в «Динос».
— Вот так. Сейчас это закончим и по домам, — сказал Торранс.
Его парни точно знали, что нужно делать, и исчезли в темноте погрузочного цеха. Вскоре Парфитт расслышал звук катящейся тележки.
— Давай, пошевеливайся, Парфитт! — прикрикнул Торранс. — Я голоден как зверь, могу сейчас четверть туши умять. Если мы не будем дома в ближайшее время, мне придется съесть собственную жену.
Ухмылка Торранса не располагала к веселью, его глаза-буравчики впились в темноту склада, куда Парфитту идти совсем не хотелось. Он вскочил на погрузочную платформу и увидел, что каждый парень толкает перед собой тележку, груженную мясом.
— Там увидишь, где они стоят. — Один из парней взглянул на Парфитта. — В самом конце конвейера.
Тележки трудно было не заметить, даже если бы он не искал их. В цехе было двадцать, а может, и больше тележек с мясом. Они были не просто полные, а нагруженные выше краев. Парфитт попытался подсчитать, сколько Избранных ушло на такую загрузку. Когда он взялся за свою первую тележку, то увидел, что в ней вовсе не обрезки и отходы, а отборные отруба: толстые края, лопатки, кострецы, огузки. Прикинув в уме, он сделал вывод, что для того, чтобы наполнить тележки, нужно было забить и разделать от двухсот до трехсот Избранных.
Парфитт подошел со своей тележкой к открытому кузову. Нижние рельсы вошли в крюки в основании тележки и запрокинули ее. Лавина мяса хлынула в бездну кузова. Парфитт подтянул веревку, возвращая тележку в вертикальное положение.
Он и двое парней управились с работой меньше чем за десять минут. Торранс наблюдал, покуривая, и Парфитт чувствовал, что управляющий конвейером не сводит с него глаз. Поэтому он работал, стараясь не ударить лицом в грязь, но ему было страшно. Ведь всего несколько минут назад он думал о том, каким надо быть психом, чтобы решиться грабить завод — какая бы ни была нужда. И вот теперь он сам помогает Торрансу и его прихвостням похищать целый грузовик отборного мяса. Неудивительно, что Торранс пообещал ему «очень приличные сверхурочные». Если бы его и остальных поймали, то они оказались бы среди Избранных на бойне, точно так же как Гревилл Снайп, и отнеслись бы к ним с такой же «симпатией».
Когда погрузка была завершена, все четверо втиснулись в кабину, и Торранс угостил рабочих сигаретами. Парфитт взял одну, и руки выдали его душевное состояние.
— Вроде ты еще слишком молод для Трясучки, а, Парфитт? — с ухмылкой сказал Торранс.
Не было смысла скрывать правду.
— Я нервничаю, сэр, — ответил он. — Никогда не думал, что буду… воровать мясо.
Торранс завел мотор, и грузовик тронулся с места. Парни Торранса посмеялись между собой, и Парфитту стало еще более неуютно. Он начал подозревать, что Торранс выбрал его не из симпатии и не потому, что доверял ему. Просто на него собирались свалить вину в случае неудачи.
Впрочем, Торранс немного успокоил его, сказав:
— Мы не воруем мясо, сынок.
— А что же мы тогда делаем?
— Скоро увидишь.
Они доехали до заводских ворот, где, как ни странно, не оказалось ни одного охранника. Вместо того чтобы свернуть налево, к городу, Торранс поехал направо. Парфитт никогда еще не ездил в этом направлении. Даже не смотрел в ту сторону. Почти сразу за территорией завода начиналась пустошь.
Смеркалось. Позади них, за городом, уже садилось солнце. А впереди было темно, но Торранс вел грузовик с выключенными фарами. Очень скоро дорога стала ухабистой, и он снизил скорость, чтобы объезжать опасные и подозрительные ямы. Но вот дорога кончилась, и Парфитт смог разглядеть лишь две колеи, которые вели в темноту.
Справа виднелись следы от других колес. Торранс остановил грузовик, включил заднюю скорость, и грузовик стал задним ходом двигаться по этим колеям.
— Лучше, если ты выйдешь и посмотришь, куда мне сдавать, — сказал Торранс.
Парфитт ждал, что кто-то из парней, кто явно знал, что нужно делать, перелезет через него к двери.
— Я к тебе обращаюсь, Парфитт. Давай, шевелись! Я не хочу торчать здесь ни одной лишней секунды.
Парфитт открыл дверь и спрыгнул на землю. Он обошел грузовик сзади и увидел продолжение колеи. А потом земля как будто обрывалась. Он встал возле угла машины и подал Торрансу знак сдать назад. Как только грузовик двинулся на Парфитта, тот отступил в сторону. Позади него была пропасть, достаточно глубокая, чтобы навсегда поглотить грузовик.
Он поднял обе руки.
— Стой!
Скрипнули тормоза, и грузовик вздрогнул от резкого торможения.
Торранс крикнул из кабины:
— Сними крюки и отойди, Парфитт!
Он повиновался. Задний борт кузова была открыт. Зашипела гидравлика, и кузов начал запрокидываться. Парфитт заглянул в похожую на кратер воронку, уже догадываясь, что там находится. Запах, во сто крат резче, чем на скотобойне, ударил в нос. На дне пропасти гнило то, что осталось от тысяч Избранных.
