Френч вернулся к картинке. Морское чудище с огромными щупальцами размахивает над волнами деревянным кораблем. Френч нахмурился, кашлянул и взял новую пачку сигарет. Он глубоко затянулся, отодвинул том и взял другой: «Цунами в Атлантике». Френч внимательно прочитал все, что было написано на суперобложке, его интересовала каждая деталь. Потом раздавил в пепельнице окурок, изучил корешок и отложил книгу.
— Гады морские, — пробормотал командор и откинулся на спинку кресла.
За прозрачными стенами его кабинета царила суета. Туда-сюда сновали матросы. Они таскали коробки с оборудованием, шутили, смеялись. Никому даже в голову не приходило, насколько все серьезно.
— Это Френч, — сказал командор в микрофон под подбородком. — Приготовиться к эвакуации. Пока только приготовиться. Приказа командования еще не поступало.
Все замерли. Многие с изумлением воззрились на командора. Френч встретил их взгляды совершенно спокойно. Он выбил из пачки сигарету, но тут же расплющил ее в медной пепельнице. Чтобы не подумали, будто он хорохорится. Командор наклонился к столу, отыскал в оглавлении книги о цунами слово «Уцелевшие» и открыл нужную главу. Черно-белые снимки. У развалин домов стоят люди. Волна добралась даже до деревень в глубине острова. Лиц не разобрать: печать слишком контрастная. Вот и женщина с младенцем. Внизу подпись: «Маргарет Френч». Бабушка. За последние два дня Френч смотрел на эту фотографию раз пятьдесят, не меньше. Бабушка в молодости была очень привлекательной, даже на таком снимке видно. Почему-то у всех людей того времени в лицах есть что-то общее. Или дело в прическе? Нет, не только. Каким-то образом век помечает людей. Основательные времена — основательные люди. Неужели и вправду человечество было тогда проще в мыслях и поступках?
Цунами ударило по южному побережью в районе города Бюрина
[9]
больше семидесяти лет назад. За год до смерти бабушка рассказала одиннадцатилетнему Френчу, как это было.
«И тут где-то далеко-далеко в море как бабахнет! Аж посуда в буфете зазвенела. Поначалу беды-то и не ждал никто. Выхожу себе во двор — деда твоего с промысла встречать. Хотя какой там промысел! Рыба в те дни вся куда-то подевалась. Ну так вот. Гляжу я, стало быть, на море, а вокруг тихо так, только радио на кухне бубнит. Поднимаю голову — батюшки! Небо сизое-пресизое, низкое-пренизкое, прямо дрожь пробирает. Наши из домов повысыпали и тоже давай глядеть — кто с холмов, кто с пристани. Стоят, не шелохнутся. Уже тогда поняли, что плохо дело. И тут вода от берега отходить стала. Все дальше, дальше пятится. И шум такой поднялся: валуны катятся, галька сыплется, дно открылось. А на дне — водоросли, рыба, сети рваные, лодки потопшие… Стоим, рты разинув, а море уходит, дескать, знать вас не хочу. Я тогда с отцом твоим нянчилась, он совсем еще крохой был. Сидит у меня на руках, тычет пальчиком на горизонт и смеется. Глянула я, да так и обомлела: там, вдалеке, море дыбом встало и с небом слилось. Волна, значит, растет. На глазах разбухает. И такого цвета стального, что тоска берет. Поднялась и висит. Повисела-повисела, да как покатится прямо на нас… А мы так и стояли, все глазам не верили».
— Сэр?
Командор с трудом оторвался от книжки и попытался собраться с мыслями. Это ему удалось не сразу.
Матрос Несбитт вытянулся по струнке. Он прямо-таки светился от гордости, даже щеки покраснели.
— Докладывайте, — сказал Френч.
— С нами только что связался сержант Чейз. Он нашел старушку, Элен Лэрейси, которая согласилась сходить на рыбозавод, сэр.
— Благодарю вас, — ответил невозмутимый командор и достал очередную сигарету. «Сейчас бы выпить, — подумал он. — Дернуть стаканчик „Южной истомы“, нервы успокоить. Всякая дрянь вмиг из башки вылетит. Двойную порцию, и дело с концом. Ну, и стакан неплохо бы чистый».
— Вы свободны.
Несбитт так резко вскинул руку к козырьку, что Френч испугался, как бы парень не сломал себе запястье или не вывихнул плечо. Матрос сделал «кругом» и вышел из комнаты, печатая шаг.
Командор закрыл книгу. Какой смысл опознавать тела? В море у Бюрина тоже утопленников находили. Их выловили военные на следующий день после цунами. До сегодняшнего дня эта информация оставалась закрытой. Тогда решили, что семь очень старых тел сохранились в иле, а волна вынесла их на поверхность. Один армейский репортер записал на пленку интервью с теми, кто спасся. Френч слушал эту запись. Качество оставляло желать лучшего, но слова вполне можно было разобрать. Жители рассказывали о странных существах, которые появились в заливе. Мифы. Легенды. Чепуха. Все это нужно только для того, чтобы ощутить «связь поколений», почувствовать, что ты потомок настоящих рыбаков. Не может человек без чуда. Уж очень нам верить хочется, что мы сильнее, чем на самом деле. Отсюда и байки. Придумали себе очередную религию.
Перед цунами в Бюрине была зарегистрирована вспышка туберкулеза. К моменту катастрофы умерли пятнадцать человек, все они так или иначе были связаны родственными узами с теми, чьи тела нашли в море. Совпадение? Какая тут может быть связь? Туберкулез… В Уимерли никто не заболел туберкулезом, но ведь вполне возможно, что тогда, много лет назад, врачи ошиблись с диагнозом?
Выпить хотелось нестерпимо. Френч внимательно посмотрел на кончик сигареты и запретил себе думать о прошлом. Если ему придется отдать приказ эвакуировать город, это будет выглядеть просто как мера предосторожности. Никто не обвинит командора в том, что он верит старым рыбацким байкам.
Сержант остановил свой «ленд крузер» на обочине рядом с рыбозаводом. Мисс Лэрейси не отрываясь смотрела на Чейза. Хорошее лицо у этого парня — честное, открытое. Аура яркая, желтая, а кожа смуглая. И до чего на Урию похож! С таким тепло и уютно. Какой-то он настоящий. Добрый, живой. Вот на кого всегда положиться можно.
— Восемьдесят девять человек под кислородом лежат и все из Уимерли, — сказал сержант, выключая мотор. — Это официально. Здоровых пока двадцать четыре, вместе с вами.
— И куда ж бедолаг девали?
— В больницу, в Порт-де-Гибль. — Чейз сунул руку между сиденьями и достал фуражку, которая лежала поверх портативного датчика на содержание алкоголя. — Все палаты забили, даже в подсобку пришлось койки поставить.
— Скоро ужинать пора. А ты, небось, никогда и не поешь как следует. Все всухомятку. — Она улыбнулась и похлопала его по животу. — Ну ничего, я тебя покормлю, как с делами управимся.
— Да спасибо, я не голодный. — Чейз улыбнулся, обнажив ровные белые зубы.
