Ветер вталкивал обратно. ЭТИ что-то говорили ему, не спеша приближаясь. Он не слушал. Он понимал, что добился своего. Ты хотел себя спровоцировать, подстегнуть? Пожалуйста! Назад некуда. А вперед…
Нет, слабо.
Солнце уже просунулось между домов, брызнуло рыжим соком — и на одном боку крыши лежал зыбкий серебрящийся отсвет, превращая замызганное стекло в амальгаму, фольгу, воду… или что-то вовсе нематериальное… Дорога к выходу, если она вообще была, лежала для него по этому зыбкому сиянию.
ОНИ все не подходили. Не решались, боясь, видимо, что Витька сиганет. В виде трупа он им был не нужен…
Он облизнул губы. Ноги болтались над пустотой. Хорошо. Что я теряю?.. Просто жизнь, неминучую, как рак шейки матки, и привлекательную, как генитальная бородавка?..
Бесполезно. В трех метрах над этим треснутым стеклом все его мысли о нарушении границ, о творческом акте прорыва в иную реальность, об индивидуальном всемогуществе казались сугубо праздными и издевательски несерьезными.
…Петр сказал ему в ответ: Господи! если это Ты, повели мне прийти к Тебе по воде. Он же сказал: иди. И вышел из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу. И, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! спаси меня. Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! Зачем ты усомнился?..
Кисти мертво вцепились в нижний занозистый край гнилой рамы. У них были свои резоны. Отклонясь вбок, прижавшись к раме правым плечом, не разжимая правой руки, Витька поднес левую ко рту и, дергая зубами окровавленный ремешок, снял часы. Перехватил ладонью, одной рукой включил таймер и поставил его на 00:10.
А сзади талдычили, не унимались. Мол, все, не чуди, сам видишь, что просрал.
Хрен вам.
Жидкое сияние внизу мерцало: неверное, ненастоящее, нездешнее…
ЭТИ все-таки решились: не оборачивающийся Витька услышал быстрые смазанные шаги.
Он зажмурился, пытаясь представить внизу ровную, надежную, чуть упругую твердь. Он понял, что так оно и есть, за миг до того, как ощутил прикосновение сзади к плечу. И еще миг спустя запищали часы.
00:00.
Он разжал руки.
Фил
1
— Слушай, что такое «реактивный параноид»?
Спросила это Каринка без тени улыбки, ей явно не представлялось ничего, вроде психа, удирающего от воображаемых преследователей с реактивной скоростью, и Фила привычно толкнуло неприятное предчувствие.
— Вид реактивного психоза, — ответил он после короткой паузы, вытягивая из пачки «парламентину», — когда налицо параноидный синдром… В принципе, в чистом виде он встречается редко, — от сигареты во рту дикция сделалась постинсультной, — скорее, говорят о «галлюцинаторно-параноидном состоянии»…
— Ну, это тяжелая штука?
— Конечно. — Погасив зажигалку, он поднял на нее глаза.
Каринка горбилась, положив острые углы локтей на край столика, смотрела исподлобья тревожно и требовательно:
— Это вылечивается?
— Обычно да… — Фил выдохнул дым, помедлил. — Существуют так называемые реактивные состояния: психозы и неврозы. В отличие от невроза, реактивный психоз по большей части быстро проходит, и после выздоровления, если, конечно, человек выздоравливает, личность полностью восстанавливается.
— А из-за чего это бывает? И как выглядит?
Да что там у нее могло случиться?.. С кем?..
— Как «измена», — сказал он. — Собственно, по науке она и называется «параноид». У сидящих на психостимуляторах это бывает, ты в курсе, на снотворных, алкогольный параноид диагностируют. Но это все — экзогенные, вызванные внешними причинами… А реактивный — он психогенный, то есть возникший в результате психической травмы.
«А я засуну два сиденья в багажник после этой е… переварки?» — громко и страшно злобно осведомились у Фила за спиной. «Не зна-аю… — сонно и неразборчиво потянули в ответ. — Может, засунешь… Может, не засунешь…»
— Но это может произойти с нормальным вообще человеком? — не отставала Каринка. — Здоровым?
— Душевно, ты имеешь в виду?
— Да.
— Ну понятно, что чаще такие психозы развиваются у людей с неустойчивой психикой или, например, физически ослабленных, но это в данном случае не причина и не обязательное условие. Причина, еще раз, в психической травме. Что касается того же реактивного параноида, то, если не ошибаюсь, считается, что преморбидные — существовавшие до болезни — особенности характера тут вообще не имеют большого значения.
Две тетки, полезшие было за соседний столик, критически принюхались к его углу, забрызганному водой с матерчатого навеса, и неуклюже ретировались, громко двинув пустой стул рядом с Каринкой.
— А насколько круто сносит крышу? — даже не обернулась та.
— Бывает, что круто. И внезапно. Психиатры говорят: «Бред возникает остро». Как правило, заболевший много галлюцинирует. Галлюцинации бывают и слуховые, и зрительные. Восприятие действительности становится бредовым. Каким-то событиям, поступкам окружающих придается особенное, неадекватное значение, появляются идеи преследования, отношения, воздействия — то, что называется «персекуторным» бредом… Довольно, кстати, опасным, — добавил он, глянув на нее, — как раз под его влиянием люди ведут себя агрессивно по отношению к окружащим… или пытаются покончить с собой…
Они встретились взглядом, и Каринка тут же опустила глаза. Подошел официант. Каринка словно не сразу поняла, чего тот хочет; поняв, попросила стакан негазированной минералки. Фил взял красного сухача.
— Ты что, не на колесах? — механически осведомилась Каринка.
Фил отмахнулся. Они замолчали. Филу молчание это не нравилось. Девчонка откровенно, почти демонстративно не спешила ничего объяснять, при этом была явно не в своей тарелке. Собственно, для нее это не было редкостью… точнее, к Филу она нередко обращалась, вляпавшись в те или иные проблемы, но просить о чем-то ни прямо, ни намеками не любила. Так что изрядная часть их встреч сопровождалась обоюдной тревожной скованностью и оставляла у него ощущение, будто он чего-то существенного то ли не понял, то ли не сделал.
— …Правда, по симптоматике реактивный психоз близок, допустим, к параноидной шизофрении, — Фил обстоятельно вкрутил в пепельницу окурок, — там болезнь совсем другая, хотя проявления похожие… Спасибо, — взял бокал. — В конкретном случае психиатр должен ставить диагноз, исходя из всей картины, в том числе, в большой степени, из анамнеза…
Он все же пытался исподволь ее разговорить. Почему-то спрашивать напрямую было нельзя. Почему? Он представления не имел, но исполнительно придерживался этой неформулируемой, более того, вообще инстинктивно (хотя и ясно) ощущаемой условности, одной из многочисленных в странных их отношениях.
