Автобус вынырнул из громоздкого ящика тахана мерказит, покрутил по иерусалимским улицам, попер, разгоняясь, в гору. Окрестные холмы и ущелья едва различались за исцарапавшим стекло быстрым частым дождем. Никеша задремал прерывистой, но вязкой похмельной дремой, из которой окончательно выдрался только на финишной прямой: слева холодно искрило на солнце зеленовато-серое море, справа поодаль тянулся параллельно шоссе скальный обрыв. Во рту была помойка, в башке — вата.
В Хайфе он еще не бывал и удивился, обнаружив, что автовокзал тут построен не в центре, как во всех нормальных городах, а на самой окраине и что предстоит пересаживаться на городской маршрут. Он быстро нашел большую и подробную схему автобусного сообщения… все надписи на которой были исключительно ивритскими закорючками. Он тихо выматерился, но, будучи в этой стране не первый день и не первый месяц, не растерялся, конечно, а стал прислушиваться к разговорам вокруг. Минуты не прошло, как мимо протопотало с полдюжины девиц в неопознанной бежевой униформе, громко хихикающих и переговаривающихся по-русски. У них Никеша и выяснил в подробностях, на какой гейт соваться, на какой номер садиться и куда ехать.
…Он еще раз сверился с адресом и вдавил кнопку домофона. Довольно долго ничего не происходило, потом наконец из щели прокаркал на иврите женский голос. Никеша по-русски осведомился насчет Ивара Масарина. Внутри замешкались и перешли на английский. Никеша повторил вопрос на лингва франка. Ему сообщили, что Ивар уехал. Давно? Недавно. Куда? «Я не могу сказать». Никеша так и не понял — она не знает или не имеет права разглашать. «Но он в Израиле?» — «Нет».
Он свернул за угол и медленно пошел вниз по пустой улочке, в дальней перспективе которой торчало над беспорядочными низкими крышами масштабное индустриальное безобразие — порт. Поймал себя на том, что опять подбрасывает «пятиогородную» монетку. Никеша не запомнил, когда попытка простейшего эксперимента превратилась у него в трусоватую игру с самим собой, а та — в раздражающую некоторых привычку. Давно. И ведь за все это время он действительно так ни разу и не решился глянуть, какой стороной она там упала.
Не стоит провоцировать бога. Даже если в него не веришь. Одного — Богданова — трупа Никеше, кажется, хватило, чтобы это понять…
Он остановился и опустил взгляд на свои кисти рук. Правая прикрыла левую. Он медленно убрал верхнюю и увидел пятерку в полосатом квадратике. Решка. Подбросил снова. Хлопнул.
Решка.
Тогда он взял монету и зашвырнул за ближайший забор.
Подумал, запустил обе руки глубоко в карманы, выгреб из них всю мелочь и отправил следом.
Антон
1
Вардан Кушнир, владелец «Центра американского английского», самого известного спам-бренда Рунета золотых спамерских времен, умер в июле 2005-го. Он привел к себе домой на Садово-Каретную трех шалав из «Голодной утки», те сыпанули ему в бухло клофелина (хрестоматийная «работа на мопса»), но поскупились, и когда девки впустили в квартиру бандюков, хозяин проснулся. Его забили до смерти, после чего вынесли из дома технику, кредитки и деньги.
Обстоятельства этой смерти несколько разочаровали бесчисленных отечественных получателей спама, сразу после убийства заполнивших Сеть злорадными торжествующими воплями. Широким юзерским массам, конечно, хотелось бы, чтобы коллективный враг 25 миллионов пользователей (столько писем, говорят, рассылал в свое время Центр ежедневно) пал жертвой именно своей богопротивной деятельности.
Антон все-таки старался об этом помнить. О том, что виртуальное злодейство, как и любое прочее, штука, если и не всегда (мягко говоря) наказуемая, то всегда неблагодарная. При том, что среди сетевых грехов самого Антона спам был еще одним из самых невинных. Начав в конце девяностых, в пору мужания Рунета, он честно прошел вместе с ним большинство сомнительных этапов их общей биографии. (Хотя что до спама, то, строго говоря, сам Антон никогда ничего не рекламировал. Как матерый вирусописатель он делал программы, позволяющие использовать инфицированные машины для фоновой рассылки.)
И все-таки прямого «действенного» криминала Антон чурался. Он продавал программный (о’кей, вирусный) продукт, но сам не украл ни цента. Как, впрочем, и многие коллеги-соотечественники, включая легендарного Corps’а, чей (по слухам) модифицированный Haxdoor недавно облегчил шведский интернет-банк Nordea на лимон баксов.
Точно так же Антон подвизался на порнушном поприще. AWM с многолетним стажем, он по большей части просто делал в Сети бесплатные страницы с приглашениями на платные ресурсы, действуя в одиночку и заколачивая штуки три в месяц. (Было, правда, время, он таки работал в одной из полусотни российских AWM-компаний, управляющей десятком сайтов. Компания скупала фотки у студий — от ста до двухсот пятидесяти долларов за 20–40 кадров одного «сеанса», и выкладывала на своих ресурсах. Башляли в основном иностранцы, в месяц набегало в общей сложности порядка ста пятидесяти зеленых тыщ. Но когда картинки были потеснены видеороликами, у студий и следом веб-мастеров неожиданно возникли языковые проблемы: забугорный клиент желал связных сюжетов, озвученных по-английски, а поди найди среди наших бл…н достаточное количество англоговорящих, пусть даже на таком уровне…)
Добрых десять лет пробавляясь вещами разной степени нелегальности (не только, конечно, ими, но ими в большой степени), Антон, как любой нормальный раздолбай «девяностнической» закваски, мало заботился об этической стороне своих занятий, — хотя уголовный кодекс если не чтил, то проявлял к нему известную вежливость. Они с Антоном старались друг другу не мешать, благо формулировки УК были туманны (та же статья 242, об осужденных по которой он слыхом не слыхивал), а менты — толерантны: не сказать ведь чтоб они не находили «в офлайне» сетевых порноторговцев, но всякий раз являли отрадную понятливость в финансовых вопросах, причем даже не особо жадничали… И все равно, чем бы Антон ни зарабатывал раухбир свой насущный: писанием ли вирусов, созданием сайтов, или спекуляцией «голдой» от какого-нибудь World of Warcraft, он интуитивно придерживался сугубо индивидуального, никогда не то что не осмысленного, но даже не сформулированного свода «понятий».
Многое там смешалось (и некая не вполне приличная на пороге тридцатилетия романтика, и не всегда объяснимое упрямство), копаться в чем желания не было, но, похоже, во многом именно благодаря этим своим «заплетам» Антон в свое время ни разу не влез в однозначную, пусть виртуальную, уголовщину… А нынче все не желал прочно осесть в солидном легальном бизнесе, хотя бы онлайновом, где давно обосновались многие (даже, пожалуй, большинство) из тех, с кем он начинал.
Черт знает, что здесь было главной причиной… Завести какой-нибудь собственный сугубо цивильный интернет-магазинчик попросту никогда не хватало денег. Не то чтобы он не умел зарабатывать, скорее, не умел копить (бабки к Антону не питали большой взаимной тяги, спеша друг от друга избавиться). А пристроиться на постоянной основе под начало кого-нибудь из забуревших коллег-программеров не давала застарелая фобия в отношении всякой субординации и любого начальства.
