— Ну…
— Так вот, история такая. Получает в Америке вид на жительство один московский бизнесмен. Страхует свою жизнь — как раз вот в Мишкиной конторе — на два, если не ошибаюсь, лимона баксов. В течение года выплачивает положенный взнос — десять, что-то, тысяч. А еще через полгода в Штаты прилетает его жена. То есть уже типа вдова. Мол, муж погиб в России, в Москве. Они туда приехали к родным, и он напился, а зима на дворе, то есть еще осень, наверное, была, но все равно холодно, — в общем, замерз насмерть. Змэрз, Маугли… И, значит, показывает им свидетельство о смерти. Платите, ребята, положенные лимоны…
— Понимаю, — кивнул Денис.
— Ну, сам знаешь, наверное: такие бабки они без проверки все равно не платят. В общем, послали сюда Мишку. Он прилетел и вот чего выяснил. Действительно, тогда-то и туда-то, в такую-то больницу привезли с улицы труп без документов. Причина смерти — переохлаждение. Известное дело. По семь-восемь, говорят, неопознанных жмуриков в день у нас в городе подбирают. Ну, на покойника, как это делается, составили какую-то там карту…
— Опознавательная карта на неопознанный труп…
— Ну, ты в курсе: где три фотки, отпечатки, рост… в смысле — длина, примерный возраст, особые приметы… Так жена застрахованного, обратившаяся в ментовку с заявлением о пропаже мужа, его и опознала. Ей выдали тело, она его тут же кремировала. Так вот прикол: среди особых примет покойника было несколько наколок, причем явно зоновских. А в описании зубного аппарата значилось отсутствие половины зубов. Хотя на зоне застрахованный никогда не сидел, и уж если забашлял за страховку десять косых, то на стоматолога у него явно тоже нашлось бы. Мишка смотрит фотографию, сделанную в морге — пропитая абсолютно харя, ну бомж бомжом. Требует у «вдовы» фотку мужа для сличения…
— А она говорит, что у нее нет ни одной фотографии… — хмыкнул Денис.
— Точно! Они типа как раз перед тем, как он нажрался, страшно поссорились и она в истерике все его фотки уничтожила. Ну, чего делать? Мишка выяснил, что паспорт этот хренов бизнесмен получал в свое время где-то в полной жопе, в Кемеровской области. Соответственно, там должен быть его снимок. Вот, полетел сейчас туда…
— Знаю я такие истории, — сказал Денис. — Несколько лет назад еще слышал. Очень похоже все было, и фотки пропали — но там еще умнее действовал родственник, тоже, кажется, жена. Она предъявила отпечатки пальцев. Покойников же неизвестных обязаны дактилоскопировать… А она приносит «пальчики» из отделения милиции, где застраховавшийся оформлял временную регистрацию — когда они приехали в Россию…
— И «пальчики» совпадают?..
— Приколи!
— То есть чего она?..
— Ну чего, отслюнила ментам… Вообще интересно вышло, потому что фотографию застраховавшегося все равно удалось найти — и, естественно, с покойником у них не было никакого сходства. Ну и что! Сходство, не сходство… Может, изменился за эти годы человек. А отпечатки-то пальцев не меняются! Так что страховщики в такой ситуации обязаны выплачивать бабки.
— И что, выплатили?
— Нет. Они предложили этой бабе еще один вариант — анализ ДНК. Берем кровь у ваших детей и сравниваем с пробой крови, взятой у трупа — в морге берут генетический материал. Баба, понятно, отказалась. Так, по-моему, процесс до сих пор и тянется. То ли второй уже год, то ли третий…
— Я понимаю, что без ментов невозможно такие аферы проворачивать… — Вадька оглянулся в поисках официанта, не обнаружил, видимо, такого и крикнул девице за стойкой: — Еще, пожалуйста, одну, только темного!..
— Конечно, ты че. Потому что формально они, разумеется, не имеют права сразу знакомить заявителя со всей картотекой неопознанных трупов. Сначала ты обязан сам подробно описать пропавшего, и только уже по сообщенным тобой приметам… Или, скажем, ты пришел в морг: ищу, типа, пропавшего — тебе дают на компе посмотреть фотографии жмуров, что к ним поступали. Но если ты видишь «своего», ты, опять же, пишешь заявление в милицию и на официальное опознание приходишь с оперативником. То есть мент тут в любом случае ключевая фигура. Так что варятся они…
— Так ты что — написать про все это хочешь?
— Да есть тут мысль… Если что, сведешь меня с твоим Мишкой?
— Назарова? — зачем-то осведомился капитан — будто в паспорте, который он крепко держал в крепких пальцах, не было ее фамилии.
Может, он этого и не хотел, может, это у них, ментов, выходит автоматически, но тон его полувопроса-полуутверждения подразумевал, что капитан прекрасно знает и дает ей понять, что знает: никакая она, конечно, не Назарова, и нечего тут вола вертеть. А настоящую Назарову она убила и съела… Отвечать Ксения, естественно, не стала.
— Как давно живете в Москве?
— Три года.
Мент некоторое время, не поднимая на нее глаз, рассматривал чертов паспорт. Наконец, вернул — словно нехотя.
— Чем занимаетесь?
— Журналистикой. Критикой. Кинодраматургией. Учусь на режиссерских курсах… — Она поморщилась про себя: прозвучало все помимо ее воли с каким-то жалковатым пафосом.
Мент — капитан Валяев — разглядывал надежду русского кино с вялым любопытством. Потом, словно решившись, спросил ожидаемое:
— Вы знакомы с Игорем Гординым?
— Была.
— Почему — были?
— Мы больше не поддерживаем отношений.
— Как давно?
— Около месяца.
— Ну хоть как-то общаетесь?
— Никак.
— Почему?
— Какое это имеет значение?
— Возможно, имеет.
Она пожала плечами:
— По причинам чисто личного порядка.
— А какие у вас были отношения?
— Близкие.
— Насколько?
Все это он спрашивал, конечно, без малейшего интереса — как праздного, так и профессионального. Для проформы.
— Предельно, — с отвращением сказала Ксения.
— Что вы знали о его работе?
— Знала, чем он занимается. В общих чертах. В подробности он меня не посвящал.
— Название «Коммерческий банк инвестиций» вам знакомо?
Она нахмурилась, как бы пошарила в памяти:
— Н-нет.
— Работа Гордина была связана с ним. Вы об этом ничего не слышали?
— Нет.
— Максима Лотарева вы знаете?
— Нет.
— А Виктора Меркина?
Она секунду помедлила:
— Немного. По-моему, он работает в этом Фонде…
— Фонде поддержки кино.
— Да. Директором, что ли, каким-то…
— Но близко вы не знакомы? С Меркиным?
