— У меня есть вся информация, которая нужна, — разливался
тем временем начальник шахт. — Уверен, миледи увидит, насколько эффективно
работает Вайрокс все последнее время…
— Поглядим…
Мариция шла, время от времени морщась от мерзкого запаха и
мечтая выбраться отсюда как можно быстрее. Вернуться в столицу и забыть вонь и
жуткие, потерявшие надежду лица заключённых.
Поскольку на следующий день Фароса и других вновь построили,
чтобы запихнуть в фургоны и направить в обрабатывающий порт, он не смог толком
подумать о виденном вчера имперском эмиссаре. Её внезапное появление, вместе с
тем фактом, что это была первая женщина, увиденная им за последнее время,
заставило юношу забыть об осторожности, но она — явно из высшей столичной знати
— не обратила внимания на потерявшего честь и клан рабочего, одного из многих.
Тайна Фароса была спасена.
Пэг прошёл мимо, ведя за собой нового заключённого, идущего
не как простой работяга, а словно чиновник для инспекций. Даже у Мясника
мелькнула тень уважения.
— Его зовут Итонус… — спокойно заметил стоявший рядом
Джапфин. — И это не кто иной, как недавний патриарх Дома Хотака… Император
запихнул его прямиком в Вайрокс…
— Патриарх Дома Дрока?
— Угу. Более того, та прекрасная дама, привёзшая его, — дочь
Хотака… Фарос заморгал:
— Это леди Мариция?
— Угу. Можешь кинуться ей на шею, в любом случае это
последняя женщина, которую ты видишь. Подлетел стражник, угрожающе
размахивающий кнутом.
— А ну, хватит точить лясы! По фургонам!
Пока катились фургоны, весь интерес к дочери императора и
преданному патриарху проходил, это совсем другая жизнь. Фарос посмотрел на
грудь и руки, где уже начал пучками выпадать мех, каждый день плеши становились
больше, и ничего нельзя было сделать. Впереди ждали только груды необработанной
руды.
Фарос встал за стол и принялся дробить руду — когда-то
ленивый и пухлый сын Градиса теперь стал крепким, руки перевили мышцы. В два
часа, когда рабочим давали воду, он заметил, как к ним приближаются два
стражника — это всегда означало плохие вести.
— Тот, — страж махнул на одного минотавра ещё моложе Фароса,
и второй вытащил от стола указанного рабочего. — Ещё тот, — указала рука с
намотанным кнутом на здоровяка справа… Затем кнут уткнулся в грудь Фароса. — И
ещё вот он.
Работавший невдалеке Ультар застонал, а ничего не понимающий
Фарос вышел, чтобы присоединиться к двум другим. Стражи щёлкнули кнутами и
повели всех троих прямиком к ближайшей яме. Юноша встревожено остановился,
немедленно получив обжигающий удар.
Прямо перед ним расстилалась ужасная огнедышащая бездна,
извергавшая удушливый дым и брызгающая горячими искрами. Снизу кто-то заорал от
жуткой, непереносимой боли.
— Эй, вы трое, а ну вниз! — Надсмотрщик указал на край
обугленной лестницы, видневшийся сбоку.
Несмотря на то, что ладони его были покрыты мозолями,
перекладины показались Фаросу обжигающе горячими, он начал спускаться,
поминутно стараясь разглядеть, что ждёт его внизу, но видел только стену
густого дыма, рвущуюся вверх.
— Быстрей! — ревела стража сверху. — Ещё насмотришься за
время работы!
Неловко переступающий ногами из-за оков, юноша медленно
погружался в туман удушья. То, что он раньше считал жарой, оказалось прохладным
бризом по сравнению с тем, что ждало в глубине. Непонятно, как там вообще можно
было дышать.
Спустившись по первой лестнице, Фарос перешёл на другую — и
так ещё десять двадцатифутовых пролётов вниз. Когда он добрался до дна,
стражник снизу предупредил, чтобы заключённые немедленно прижались к стене, но
Фарос и так видел, что крошечный уступ, на котором он оказался, был всего три
фута шириной.
Огонь ревел прямо перед ним, запах горящего масла бил в
ноздри. Вокруг виднелись извилистые каменные проходы, в которых сновали
рабочие, вооружённые длинными железными захватами, которые тащили толстые
железные ящики с чем-то невообразимо тяжёлым. Один поскользнулся на мелком
щебне и упал, упустив ношу в кипящую бездну.
К оступившемуся рабочему со всех сторон кинулись
надсмотрщики, нещадно хлеща его бичами, заставляя пятиться прямо к огню.
Стражник, который привёл Фароса сюда, наклонился ближе:
— Хороший урок, придурок! Ценность ящика выше, чем твоей
несчастной жизни! Даже если ты разольёшь его содержимое, будешь сурово наказан.
А теперь пошёл!
— Но… что они делают? — проблеял Фарос.
— Занимаются плавкой, кретин! Там у них древесный уголь и
руда!
Фарос знал, что, если создать высокую температуру без
открытого огня, можно отделять медь и железо из породы, но увидеть такое своими
глазами…
— Видишь цепи? По ним сверху спускают заполненные ведра. Ты
будешь подхватывать их и передавать другим.
Стражник отделил Фароса от остальных и повёл его по ещё
одной лестнице вниз. Спустившись глубже, юноша увидел двоих измождённых и едва
живых минотавров, лопатами ковыряющих руду. Новый надсмотрщик, весь измазанный
пеплом, с красными из-за полопавшихся вен глазами, прогрохотал:
— Сверху падает ведро с рудой! Ты хватаешь его крюком,
тащить вбок и высыпаешь! Потом забираешь пустое и вешаешь на цепь, отправляя
наверх! — Он метнулся к выемке в стене и, достав палку с крюком, сунул в руки
Фаросу.
Юноша неуклюже схватился за древко, едва не упустив его в
топку. Надсмотрщик с красными глазами мерзко захихикал:
— Неуклюжесть здесь не самый лучший навык! Топка всегда рада
свежим дровишкам из мяса!
Грохот предупредил Фароса — сверху летело полное ведро. Оно
оказалось неимоверно тяжёлым, юноша, напрягая все силы, с трудом стащил его с
цепи и подтащил к рабочим. Когда он вернулся, сверху уже скользило следующее
ведро, на этот раз с углём. Снова и снова ловил он крюком дужку ведра, снуя
туда-сюда, крутясь без остановки.
Скоро Фарос уже высчитал, с какой периодичностью падают с
поверхности ведра, выгадывая секунды, чтобы отдохнуть. Он присаживался на
корточки, от дикого жара кружилась и болела голова…
Прошло три часа. Тяжело дыша, Фарос направлялся к следующему
ведру, когда дикий грохот снизу отвлёк его. Он промахнулся мимо дужки, ведро
улетело вниз, не опорожнённое. Юноша глянул в горячий туман и вдруг заметил,
как два других заключённых со всех ног кинулись к стене.
