Книга Фактор фуры, страница 51. Автор книги Александр Гаррос, Алексей Евдокимов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Фактор фуры»

Cтраница 51

И вдруг некое чувство шевельнулось во мне, дернулось - пока неопределенное, но быстро нарастающее… Я даже не смог бы сказать, на какую из фоток в этот момент смотрел. Возможно, дело было не в конкретном снимке, а в догадке насчет того, что все их объединяет… И не успел я даже для себя эту догадку сформулировать, как память, опередив замешкавшуюся логику, споро подверстала в общую картину несколько эпизодов из моего собственного недавнего совсем прошлого.

Я тут же себя осадил. Я отвел глаза от монитора и зачем-то осмотрелся. Глядя на повторяющиеся повсюду буквы HB («ХофБрой»), я вспомнил, что Владимир Ильич с Надеждой Константиновной, сиживавшие некогда тут, иронически расшифровывали данный вензель как «Народная Воля», Эн-Вэ… Впрочем, ассоциируют знаменитейшую мюнхенскую пивнуху обычно с другим ее историческим посетителем - к вечной досаде стесняющихся Ади и «пивного путча» баварцев.

- Серега, - я двинул к нему листик с написанным от руки адресом сайта (thomas-roth. de), - не помнишь, кто нам его дал?

Рыжий попялился в листик, покачал головой:

- Я, если честно, вообще их всех вчера толком не слушал - только вид делал…

- Да я вот тоже…

- А че случилось?

Я даже не знал, что ответить. Я отдавал себе отчет, каким бредом это должно звучать…

Это Ларри Эдж был на фотках. По крайней мере, по мысли автора сайта - который то ли чужие снимки подобрал, то ли сам многие сделал в ходе какой-то масштабной фотоохоты. Эдж замаскированный. Загримированный. Инкогнито появляющийся в демонстративно покинутом им мире. Не похожий ни на привычного всем себя, ни на предыдущие собственные тайные «воплощения». Актер-суперпрофи. Неузнаваемый в разных ролях. Единый в тысяче лиц…

Я стиснул ладонью кружку.

…«Хофбройхауз» - это здоровое здание, внутри состоящее из кучи залов со сводчатыми потолками и стенами, обшитыми деревянными панелями. За деревянными столами на деревянных скамьях - куча народу: гвалт, гам, по-немецки неизысканное, капустно-свиное, но азартное чревоугодие. Туристы. Меня Серега сюда привел тоже в экскурсионных целях…

Он был абсолютно другой каждый раз, на каждой фотке. В другой одежде, другой комплекции, с другой шевелюрой и растительностью на лице, даже вроде как другого возраста. Но я уже достаточно насмотрелся на его лицо и фигуру, чтобы определить на большинстве снимков того, за кем охотился фотограф. Кого он считал Ларри Эджем…


- Thomas Roth - это что, имя? - спрашиваю.

- Похоже… - Мирский поглядывал на меня встревоженно.

…А ведь я бы и сам мог пополнить эту фотоколлекцию - если бы более активно действовал казенным «Кодаком». Если бы в Стамбуле сфоткал престраннейшего того старика с Аликовыми шариками… Высокого, плечистого, лет семидесяти… Или в Риме - того психа, что докопался до меня перед Пантеоном…

Сходить с ума, оказывается, проще простого: стоит открыть в башке какую-то заслонку - и все, дальше понесет так, что остановишься, наверное, только в палате для буйных…

Тот, стамбульский, «послал» меня в Афины. Где меня нашли Шатурины. По словам Майи, за мной шел именно Антон - но почему, собственно, я должен ей верить?.. А в Рим, к Пантеону, я приехал за Майей… Которая, может, и не Майя…

Майя. Старик. Старик, Майя. Ч-черт… Зачем, зачем, зачем все это было?! (Я чувствовал себя как в фильме «The Game» с Майклом Дугласом: «Цель Игры - понять смысл Игры»…)

Что он говорил мне - тот, римский? «Ты МНЕ нужен… Я тебя выбрал… Я поведу тебя…» Еще не хватало.

Я лихорадочно кликал фотку за фоткой. «Эдж» в черном плаще и широкополой шляпе. «Эдж» с рыжей бородищей лопатой. «Эдж» в обносках бомжа. «Эдж» в костюме Санта-Клауса. Даже «Эдж», перекрашенный в негра… Конечно, надо было обладать весьма - весьма! - специфическим складом мышления, чтобы увидеть во всех этих людях одного. Но никаких ПРИНЦИПИАЛЬНЫХ препятствий тому не было… И тут я чуть на скамейке не подпрыгнул.

- Серега, дай свой телефон… Чей номер из этих клоунов у нас есть под рукой? Да хоть Мирко…

Рыжий только глазами хлопал.

- Алло, Мирко? Это Юрий. Слушай, Мирко, помнишь, вчера, когда мы пришли к Мартину в кабак, там в углу, справа, такой старик сидел? Один за столиком… По виду - такой уже хорошо поддатый… Не обратил внимания? Ладно… Еще вопрос. Ты не знаешь, есть ли какой-нибудь из фильмов с Ларри, где он степ танцует? Есть?..

Я вернул ни хрена не понимающему Мирскому телефон, взгромоздил локти на стол и обхватил череп ладонями. Тормози, маньяк… Тор-мо-зи…

Если я и съехал с катушек, то, по крайней мере, был не совсем одинок в своей новообретенной мании. Томас Рот оказался (как мы выяснили через все того же Мирко) реальным лицом, действительно профессиональным - причем довольно известным - фотографом. Фотографом широкого профиля, хотя одно, и, кажется, даже довольно продолжительное, время он подвизался кем-то вроде папарацци. Или даже именно и конкретно. А Ларри Эдж - это была его давняя и стойкая «фиксация» (почему Рота прекрасно знали в фан-клубе).

Томас и в самом деле годами очно и заочно «выслеживал» Ларри Эджа по всему миру, уверенный, что ни черта тот не сидит сорок лет в потайной берлоге - а самым активным и наглым образом болтается под разными личинами среди ничего не подозревающих фанатов, посмеиваясь над оными. Посмеивался ли сам Рот над слушателями этой своей теории и посетителями соответствующего раздела своего сайта, Мирко сказать затруднялся - типусом фотограф был экстравагантным, где его стеб переходит в серьез, и наоборот, толком понимал, видимо, только он сам.

Жил Рот совсем неподалеку, тоже в Баварии, в Нюрнберге. Мы легко до него дозвонились, он с готовностью (несколько даже агрессивной, по словам общавшегося с ним Сереги) подтвердил означенную версию по поводу Ларри и согласился принять нас завтра у себя.


28

- Нюрнберг - забавный город, - ухмыльнулся Серега, когда мы устроились в поезде (ехать предстояло полтора часа). - Нацики же объявили его в свое время духовной столицей Германии. Так после того, как немцы получили по рогам, перековались и сделались демократами, у них там стало что-то вроде германской столицы прав человека. Страшно трогательно: есть в Нюрнберге конкретно такая аллея - если идти мимо Национального музея, налево: понатыканы круглые колонны метров по семь, и на них выбиты статьи Всеобщей декларации прав человека. Причем каждая статья на своем языке. Сплошной Интернационал.

- На русском тоже?

- Натюрлих. Знаешь, что там по-русски написано? Я специально запомнил. - Он заржал. - Статья 12: «Право на защиту частной жизни»!

- По-моему, - говорю, - это они над нами пристебнулись.

- По-моему, это мы над нами сами всю дорогу стебемся…

Я уже давно обратил внимание на особенности употребления рыжим личных местоимений множественного числа: говоря о России, он перескакивал с «мы» на «вы» без какой-либо внятной мне системы. Индивидуальные особенности самоидентификации… Его легко было понять: еврей, космополит, говорит на куче языков, гражданство американское, живет в Европе - чего ему эта ЭрЭф?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация