Эмоций не было. Никаких. Мыслей тоже. Вата в теле и в голове. Свалявшаяся, серая, комковатая (вроде той, какой мы в детстве прокладывали елочные игрушки, пакуя их в большую картонную коробку). Тем более - после бессонной ночи (в гостиницу я идти боялся - только часок покемарил в электричке)…
Оставалось еще письмо от Хендри. «… если вам кажется, что из положения, в котором вы оказались, вы сможете выбраться самостоятельно…»
«… Проблема в том, что вы не доделали свою работу. Вы, разумеется, вольны возражать, что не обязаны делать то, на что не подписывались, более того, не имеете никаких оснований верить в наши сколь-нибудь добрые намерения в отношении вас, но давайте обратимся к фактам. Главные ваши проблемы начались именно тогда - и из-за того, что вы решили проявить самостоятельность и пренебрегли нашими косвенными указаниями (которые, как вы, разумеется, догадались, вам регулярно давались). До тех пор, пока вы этим указаниям следовали, вы ни разу не подвергали реальной опасности свою жизнь; как только перестали, подвергли сразу же (вы наверняка понимаете, что живы до сих пор только благодаря сугубо случайному, исключительно удачному для вас стечению обстоятельств, рассчитывать на что и дальше, конечно, бессмысленно).
Поскольку известное вам лицо заинтересовано в завершении вашей работы, а ваш интерес в данной ситуации очевиден, от имени указанного лица я делаю вам предложение. Вы можете от него отказаться, но тогда мы снимаем с себя всякую ответственность за дальнейшую вашу судьбу. В случае принятия предложения вы получите определенную сумму денег в качестве аванса, по окончании же работы - гонорар и всестороннюю помощь (а как вы можете догадаться, возможности наши не малы) в беспрепятственном перемещении в любую точку мира. Если вы согласны продолжать работу, аванс (скажем, в размере тысячи евро - это, если не ошибаюсь, половина так и не полученного вами гонорара за участие в эксперименте) может быть перечислен немедленно на любой указанный вами счет. Затем по электронной почте вы получите предписание, что вам надлежит делать…»
На мятой бумажке с е-мейлами и телефонами у меня имелся номер Томаса Рота, нюрнбергского экс-папа-рацци, охотника за Ларри Эджем, ударенного по голове в день нашего к нему приезда. Не намереваясь в любом случае задерживаться в Бремене, я набрал этот номер из уличного автомата. Не лишенный свирепости басок на том конце откликался на Томаса и недолго соображал, кто это ему звонит. Оказалось, что Сергей Мирский уже связывался с ним - справлялся о самочувствии и интересовался, что же с Томасом произошло.
Как и Мирского, Рот заверил меня, что самочувствие его дай бог всякому, и поведал, что в тот день к нему домой заявились двое исключительно невежливых типов и, не представившись, зато с ходу начав угрожать, на немецком с изрядным акцентом давай расспрашивать про нас с рыжим - так, словно Томас нас от них прятал. Не привыкший ни к хамству, ни к угрозам Рот решил было выпроводить визитеров посредством гладкоствольного ружья крупного калибра, которое как член - ха-ха! - охотничьей ассоциации держит дома, но получил по голове (вероятно, рукояткой пистолета) и с черепно-мозговой травмой отправился в госпиталь.
Что касается Ларри Эджа, то без ложной скромности Томас объявил себя наиболее авторитетным знатоком вопроса как минимум по эту сторону океана, держателем крупнейшей фотографической и фактической базы данных на тему «загробной» жизни суперстара. Фото-, видео- и прочие документы и свидетельства стекаются к нему от множества корреспондентов в Старом и Новом Свете - многое из этого можно видеть на его сайте. Он, Рот, не берется уподобляться без числа расплодившимся сумасшедшим и утверждать, что ему известно о Ларри все, более того, он не готов вот так вот с ходу делиться со мной даже тем, что знает, - но вопросы я могу задавать.
Рональд Хендри? Да, это имя ему, безусловно, знакомо. Это в течение уже многих лет личный секретарь Эджа. Фигура, избегающая, по понятным причинам, публичности, но, в отличие от патрона, от людей отнюдь не скрывающаяся. Лично Томас с ним дела не имел и им, так сказать (хе-хе), не «занимался» - но благодаря корреспондентам собрал и на него некое досье… Я не стал претендовать на ознакомление с этим «досье» - назвал только электронный адрес, с которого мне приходили послания за подписью Хендри. Рот сказал, что этот же адрес значится у него как официальный е-мейл Эджева секретаря….
Я предостерегал себя от каких-либо выводов и решений, грозящих сколь-нибудь существенными последствиями. Впрочем, попытка получить обещанную «без предварительных условий» штуку евро сама по себе мне ничем, кажется, не грозила. Понятно, что место съема денег установят при желании тут же - но ведь сидеть в этом городе я и не собирался.
Я знал, что через Бремен идут поезда из Гамбурга в Амстердам. Всеевропейский молодежно-наркушно-бордельный вертеп виделся не самым плохим вариантом в смысле ненадолго затеряться.
Я написал Хендри, что согласен, и дал номер российского счета.
38
Тут было влажно, подгнило, грязновато, неряшливо. И неожиданно уныло. Красно-коричневые дома жались друг к другу между мутной водой сверху и снизу. На площади с по-амстердамски обещающим названием Дам то ли строили, то ли разбирали гигантскую сценическую конструкцию. На всех мокрых перилах и ограждениях ровным слоем наросли мокрые велосипеды - все больше простенькие и неновые. Их же - проржавленные, причем целыми связками! - вытаскивал ковшом из канала и сваливал в прилагающуюся баржу плавучий экскаватор.
Велосипеды с немолодыми очкастыми домохозяйками лавировали меж шпанистых негров, бормочущих свои мантры: «кокейн», «экстази»… И белые, и черные были при этом одинаково индифферентны.
Oudezijds Achterburg wal: набережные в розовых витринах и фонтанчиках с пенисами, запруженные лупоглазыми «пингвинами», - чистый музей. Отошел на сотню метров - тишайшие буржуазные жилища. Вообще бордельно-кафешопный знаменитый Амстердам, как оказалось, - это несколько мелко наструганных, каналами прослоенных кварталов между вокзалом и Королевским дворцом, от Nieuwezijds Voorburgwal до Nieuwmarkt. Сюда они и набиваются: цветные наркодилеры и белые траво-куры, каждый без азарта занимаясь давно привычным рутинным делом.
Какое, к черту, буйство свобод… Буйство бывает в борьбе за свободы. А когда прежде запрещенное узаконено, обложено налогом и снабжено ценником, начинается потребление - самое скучное из занятий…
…Пятьдесят евро за двадцать минут… За далеких от модельных кондиций девиц - обдиралово. (С другой стороны, чем это отличается, скажем, от маленького пива в Венеции за шесть евро… и чего еще заслужили «пингвины»?) Негритянки за стеклами решительно преобладали, хватало «узкоглазых», блондинки тотально проигрывали. Впрочем, снаружи - по крайней мере, в центре - пропорция (в отношении обоих полов, исключая явных туристов) наблюдалась схожая… На улочке вбок от Oudezijds… живые и фотографические бляди в витринах чередовались со жратвой: девка, пицца, секс-шоп с искусственными членами, кебаб, порновидео, пирамида бутылок… На другой недлинной «краснофонарной» улице в ряд, сплошь, без единого исключения - только негритянки и только жирные. На любой, значится, выверт - опережающее предложение. Никто не забыт, все для блага человека. Пидора изволите?.. Пожалте, скажем, в клуб cockOring: в дверях двое мускулистых гардов самого сально-гомосечьего типажа…
