Это тоже может быть: ведь очень похоже, что и тут, в Испании, Альто уже дышат в затылок. По крайней мере, в «нычку» мы больше не вернемся - он сам сказал. Вполне допускаю, что один из его разговоров по-испански был с тем самым генералом - который, скажем, предупредил Альто, что на него, генерала, уже вышли, а значит, и «лежку», возможно, найдут. И если давят на самого генерала, то и людьми он Альто подсобить не в состоянии - а в распоряжении у итальянца сейчас я один…
Впрямую мне следак не говорил, с кем у него вышли на родине такие проблемы, но догадаться было нетрудно: видимо, некто в руководстве его S. I. S. De имеет отношение к Клубу. И если Альто понял, что его расследование кому-то в собственной конторе поперек горла, но точно не знает, кто именно на него стучит, кому он может доверять, а кому - нет, - тогда для него было логично, перехватив важного свидетеля, «залечь» на время за границей. Только вот времени-то ему особого, видимо, и не дали…
По-прежнему - дьявол! - не было ни курить, ни выпить.
По песку под ногами катались пустые пивные банки и пластиковые бутылки из-под минералки. Вдруг оказалось, что железные ворота внизу, перед раскорячившимся в пересохшем водопадике разноцветным монстром, уже закрыты - загулявшийся молодняк, хихикая, лез через них, рискуя сесть задом на фигурные острия. Скамейка моя почти опустела.
Ощущение какого-то всеобъемлющего одиночества, подступавшее по мере моего сидения здесь, наконец накрыло.
Словно и не должен был никто сюда ко мне прийти. Словно не следил за мной откуда-то сверху брутальный гэбэшник, поводя по сторонам стволом винтаря. Словно и не было никакого Альто никогда…
Начиная справа, с порта, размножались фонари. Обозначились огнями корабли на рейде. Дрожащая струйка автомобильных фар текла в зеленом коридорчике, прямом, как вектор от меня на море, заканчивающемся очередной детской башенкой.
Я пытался вспомнить, что же это мне так напоминает: это долгое одинокое ожидание - статичное и беспредметное, этот фантастический закат над фантастическим городом… что-то одновременно близкое по времени и ощущению - и чудовищно далекое: будто бывшее не со мной и вообще даже ни с одним из реальных людей… И вдруг дошло: Стамбул, ровно два месяца назад.
Это прошибло так неожиданно остро, что я непроизвольно сжал руку на верхнем скругленном крае скамеечной спинки, бессмысленно провел по нему ладонью. Зелено-желтые «изразцы» битого бутылочного стекла были скользкими на ощупь.
…Тот вечер, когда я, устав ходить за сумасшедшим стариком, любовался видом на Золотой Рог. Перед тем, как подобрал фотку, направившую меня словно по боб-слейному желобу: без возможности остановиться, свернуть и со все увеличивающейся убийственной скоростью…
Тогда ведь тоже было странное чувство потерянности. «Зависания» между двумя неопределенностями… Момент, когда ты не принадлежишь ни уже окончательно «закрытой» прежней жизни, ни готовому начаться, но еще не начавшемуся новому бреду. Когда словно бы есть еще теоретическая вероятность не сделать чего-то фатального - и от осознания этого шанса особенно невыносимо именно потому, что приходит оно лишь тогда, когда не изменить уже ни-че-го…
Весь город был в светящемся бисере. Корявая корона Саграды, подсвеченная с одного боку, приобрела правильную зловещесть. Самолеты не стали более редкими, но превратились в щепотки пульсирующих огоньков.
…И к чему такая закольцовка - я тоже догадывался. Вернее - чувствовал. Вернее - старался заставить себя не понимать… Вот-вот должно было закончиться то, что началось тогда. Совсем закончиться. И как бы не вместе с главным героем…
Я оглянулся. Никого не было ни на скамейке, ни вообще в поле зрения. Фонари густо лакировали повсеместные мозаичные поверхности. Я посмотрел на то здание сзади, где, по моим прикидкам, мог прятаться Альто: темно-красный закат, уже явно подзадержавшийся, пересчитывал столбики узорных перилец на крыше.
Сидеть на твердом осточертело - я поднялся, хрупнув коленями, чуть поморщившись от боли в левом. Натянул флис - к ночи несколько холодало. Полуподсознательное подозрение, что следак и не думал «пасти» меня, а, зачем-то послав сюда, свалил к чертовой матери, потихоньку становилось убеждением. Я вспомнил, что сейчас у меня нет с собой вообще никаких денег и никаких документов.
Много бы дал, чтоб узнать, как убивает курение испанцев…
Сунув руки в задние карманы джинсов, я смотрел на все более тесную звездную толчею, когда вдруг услышал за спиной невнятный голос. Сам собой напрягся пресс - но оборачиваться я не стал. Не знаю почему. Я подумал, что это вполне могут быть те, кому меня сдал Альто и кто все это время ждал, пока разбредутся потенциальные свидетели… Я успел даже понять, что не испытываю страха, - и удовлетвориться этим пониманием…
Голос произнес еще несколько слов - кажется, по-итальянски… Черт. Я развернулся. Мирский шел своей одновременно расхлябанной и целенаправленной походочкой от пальмовой аллеи, только что отняв мобилу от уха. Не один - с какой-то женщиной… девицей.
Позади пальм была бессмысленно (для кого?) подсвеченная псевдоколоннада, меня освещали фонари с нижней площадки - а эти двое как раз видны были плохо. Поэтому спутницу Мирского я узнал, только когда они подошли почти вплотную. К тому же она не похожа была на себя - что-то существенное в ней изменилось… Да и слишком много произошло с тех пор, как я ее видел в последний раз… Да и меньше всего (уж точно куда меньше, скажем, парочки крепких парней со стволами) я ожидал увидеть здесь и сейчас - ее…
Серега что-то сказал - я не понял: я продолжал обалдело таращиться на девицу. Я понял, что в ней изменилось: волосы - теперь темные и отросшие.
50
Ничего не понимаю. Что происходит? Куда - пошли? Никуда я не пойду, пока мне не объяснят, что… Не, ни фига. Хватит, потаскали… Какого черта она тут делает? Это же она меня подставила!.. Рыжий рычит, матерится, сует мне мобилу. Голос Альто. Напряженный, собранный, дело дрянь. Слушайте Сергея, не теряйте времени. Не спорьте, все хуже, чем я думал. Хотите остаться в живых - делайте, что скажет Сергей. Но тут, говорю, эта, которая… Я знаю, так надо, все объяснения - потом! Шевелитесь!
Шевелимся. Быстро идем, даже бежим. Куда, на хрена?.. В кусты. Густые колючие кусты. М-мать. Рыжий оглядывается, я тоже, ни черта не видать, между деревьями потемки. Через живую изгородь, через скамейку, бегом. Рыжий хватает девку за руку, волочит за собой, одновременно придерживая колотящийся по плечу рюкзачок. Успеваю подумать, что толстяк Мирский очень смешно бегает.
Ага - кто-то мелькает за деревьями. Рыжий, кажется, тоже замечает - припускает еще быстрее и еще потешнее, громко пыхтя. Но резво, резво. Несемся что есть духу. Коленка, сука, падаль… Точно, бежит кто-то за нами!.. Так. Забор, калитка - почему-то открытая. Чешем по улочке. На нас оглядываются.
Улочка забирает круто вверх. Рыжий, не снижая темпа и не переставая пыхтеть, прикладывает к уху телефон. Задыхающиеся итальянские реплики. Оглядывается. Оглядываюсь. Какие-то парни - бегут за нами, и быстро, пока сильно отстают, но скоро нагонят.
