Фрэнк кивнул:
— Примерно до трех утра.
Тим положил рисунок на стойку бара:
— Видел этого парня?
Фрэнк пристально всматривался в лицо Кэшмана:
— Все может быть. Есть что-то знакомое. Но тут было столько всяких.
— Значит, ты не знаешь, кто он?
Фрэнк покачал головой:
— Нет. Хочешь, я поспрашиваю народ? Можешь оставить рисунок здесь.
— Нет, все нормально. Спасибо.
— Все-таки здорово, приятель, что ты опять с нами.
Тим кивнул в знак благодарности и прошел к столику, где сидели Дэнни и Уилл. Их удивление и радость при виде друга были более чем очевидны. Они тут же засуетились, пододвигая к столу еще один стул и уступая Тиму лучшее место с видом на телевизор. У мужчин, как у существ недалеких, это считается проявлением настоящей дружбы.
— Как все прошло у Новака? — спросил Дэнни.
Тим рассказал о поездке в Киннелон.
— Ни фига себе! — воскликнул Уилл, явно пораженный. — То есть она оказалась там, где и говорил Кэшман?
Тим кивнул:
— Да. И без среднего пальца на руке. — Он достал рисунок. — Узнаете его?
Но ни Дэнни, ни Тим не припомнили лицо Кэшмана. Правда, оба признались, что в ту ночь мало что соображали.
— Они знают, кто она, эта Шейла? — спросил Уилл.
Тим пожал плечами:
— Не думаю. Хотя Новак мне все равно не верит. Что бы я ни сказал.
— Такая у них работа — не верить людям, — ответил Уилл.
— А как насчет женщин, что были с вами? — спросил Тим друзей. — Может, они что-то помнят?
— Тим, это ж был Новый год. Алкоголь и все такое…
— То есть я единственный, кто был трезв в ту ночь?
Уилл поднял стакан:
— А скоро будешь единственным и в эту.
— Думаю, пора сменить тему, — предложил Дэнни. — Слыхал последние новости?
— Нет. А что?
— Какой-то тип в Нью-Джерси врезался на машине в стену, пытаясь удрать от копов. Взрыв был такой, что вышибло окна на три квартала вокруг. В полиции считают, что это «Синтрон-421», фунтов сто, не меньше.
— Ого! И куда он ехал?
— На север.
Партнерам даже не требовалось выражать словами то, почему эта новость имела для них особенное значение. Их работой было возводить здания, способные противостоять серьезной взрывчатке, а серьезнее «Синтрона-421» могло быть лишь то, после чего из земли вырастает ядерный гриб.
— Ты выяснил детали?
— Пока нет, но я уже позвонил дяде. Если нам повезет, он перезвонит.
Сенатор Коллинзуорт мог получить любую нужную информацию гораздо быстрее их, но, к сожалению, не принадлежал к разряду людей, отзывающихся на просьбу в следующую минуту.
— Дай знать, когда что-то выяснишь, — попросил Тим.
Дэнни поднялся из-за стола и направился к туалетам.
— Эй, Тим, — сказал Уилл, — прости за ту ночь, о’кей? Нам просто хотелось, чтоб ты немного развеселился, и…
— Вы ни в чем не виноваты, Уилл. Откуда вам было знать?
Гений компьютерных дел, Уилл создавал для «Уоллес индастриз» программы, управлявшие системами вентиляции, сигнализации и контроля температуры. И хотя внешне Уилл производил впечатление приверженца строгих законов логики, из них троих он был наиболее впечатлительным.
— Да, но теперь тебе приходится разгребать все это дерьмо. Мне жаль, что все вышло именно так. И именно с тобой.
В этот момент появился Дэнни, и Тим, попрощавшись, поехал домой. Когда он открывал дверь, в квартире зазвонил телефон.
— Ответь ты, — велел он Кайли. — Это наверняка Новак.
Но Кайли была явно не расположена отвечать на звонок, пришлось это сделать Тиму.
— Алло?
— Ты рассказал им, Тимми.
Голос был изменен до неузнаваемости через компьютерный фильтр, но Тим сразу понял, что означают эти слова.
— Кэшман?
— Я доверял тебе, Тимми. Это был наш секрет.
— Ты убил ее.
— Верно. Как я и говорил. Но ты не должен был рассказывать им. Это был наш секрет. Ты очень огорчил меня, Тимми.
— Мне жаль. Прости. Почему бы нам не встретиться и не поговорить?
— О, мы обязательно с тобой встретимся. Можешь не сомневаться. Приятных снов, Тимми.
— Если Кэшман проживает в радиусе двухсот миль от нас или Киннелона, этот парень явно поменял имя.
Новак мерил шагами офис своего босса Марка Донована. Он и Андерс пришли доложить о последних событиях и о том, что им удалось выяснить.
Капитан Донован воплощал в себе все, что, по убеждению Новака, не вписывалось в образ настоящего полицейского. Ни для кого не секрет, что сыну бывшего комиссара Стэнли Донована с первого же дня была уготована головокружительная карьера. Все знали, что должность капитана в полицейском участке — всего лишь очередная галочка в его резюме. Но вот что, на удивление, привлекало в Марке Доноване, так это то, что он не скрывал своих политических амбиций, а также почтительность и вежливость по отношению к подчиненным. Он был уважителен, и ему отвечали тем же — даже такой обычно не отличавшийся почтительностью человек, как Новак.
— Джефф Кэшман не такое уж необычное имя, — заметил Донован.
Новак согласно кивнул:
— Да, мы насчитали семнадцать человек с таким именем и фамилией в зоне поиска, но ни один не подходит под описание.
— А как насчет жертвы?
— Так же глухо. Если ее действительно звали Шейла Блэр, никто не сообщал о ее пропаже. Возможно, Кэшман назвал первое имя, которое пришло в голову.
— ДНК? — спросил Донован.
Андерс кивнул:
— Этим уже занимаются.
— Мы будем публиковать портрет? — спросил Новак мнение шефа.
Донован ненадолго задумался.
— Нет. Ему не надо знать, что мы его ищем.
— Если он вообще существует, — добавил Новак.
— Думаешь, Уоллес лжет?
— Как сивый мерин. Я думаю, Кэшман — это Санта-Клаус и Снегурочка в одном флаконе. Предположим, я — Кэшман. Я совершаю убийство несколько месяцев назад, оно сходит мне с рук, и потом я вдруг иду в бар и выкладываю все как на духу первому же встречному незнакомцу? Какой в этом смысл?
От глаз Донована не укрылась кислая гримаса на лице у Андерса.
— Ты не согласен?
Андерс покачал головой.
— Я смотрю на это иначе. Предположим, я — Уоллес. Я совершаю убийство, оно сходит мне с рук, и я по своей воле отправляюсь в полицию и рассказываю выдумку о каком-то парне, якобы признавшемся мне в баре? В этом что, смысла намного больше?
