— Ищу его. И исполняю законный ордер на обыск.
— Я выезжаю. Не хочу потом искать пропавшие полотенца.
— Прихватите с собой и Уоллеса, чтобы я мог его арестовать.
— На каком основании?
— По обвинению в убийстве Маргарет Уоллес.
Улик в деле Мэгги, косвенных и не очень, было гораздо больше, так что дело Шейлы можно пока было придержать про запас.
ГЛАВА 9
Телевидение и пресса подключились к охоте на Тима в шесть часов утра. Новак вел спешно организованную пресс-конференцию на ступеньках входа в Главное управление полиции штата. На улице было минус девять, и репортеры отбивали зубами дробь, сгрудившись в кучу, чтобы хоть как-то согреться.
Следуя примеру большинства полицейских чинов, участвующих в подобных мероприятиях, Новак старательно делал вид, что он здесь не по своей воле. К вопросам репортеров детектив относился как к беспардонному вмешательству в следствие, к самим же корреспондентам так, словно их цель — воспрепятствовать отправлению правосудия.
Истина же была в том, что Новак ненавидел такие моменты; перед камерами он терялся, становясь грубым и необщительным. Поскольку же смысл любой пресс-конференции — общение, ситуация была явно далекой от идеала.
— Тимоти Уоллес разыскивается полицией с целью допроса по делу об убийстве Маргарет Уоллес. Мы просим всех, кто владеет информацией о местонахождении этого человека, позвонить по телефону «горячей линии».
Поскольку многие из присутствующих освещали ход следствия после гибели Мэгги, на Новака тут же посыпался град вопросов.
— Ввиду того что следствие еще не закончено, я не вправе говорить об уликах и обстоятельствах дела, — объявил Новак. — Пора бы уже знать.
Он показал фото Тима, раздал копии и зачитал номер телефона. После чего согласился ответить еще на один-два вопроса, ошибочно думая, что ответил на все предыдущие.
— Вы считаете Уоллеса «вооруженным и очень опасным»?
— Я бы не советовал никому выяснять это самостоятельно. Просто позвоните по указанному номеру, и пусть Уоллесом занимаются те, кому это положено. Всем большое спасибо.
Полицейская охота на Тима Уоллеса стала главной темой всех утренних новостей. Сам же виновник торжества к этому моменту уже находился в Линкольн-парке. Все предшествующие часы он был занят делом. Прежде всего он заехал в круглосуточный магазин аудио- и видеотехники и, воспользовавшись чужим именем, взял напрокат сотовый с предоплаченной «симкой». Он также снял номера с какой-то машины на парковке у торгового центра и прикрутил их на свой автомобиль. Несмотря на то что Тиму отводилась роль главного персонажа в массированной полицейской облаве, кража стала первым фактическим преступлением, совершенным им за всю его жизнь.
Рано утром он позвонил Дэнни из телефона-автомата.
— Что случилось? — спросил Дэнни, стряхивая остатки сна.
— Меня хотят арестовать за убийство Мэгги.
— Что?! Ты же прошел их гребаный тест на детекторе лжи и…
— Это был ее палец, Дэнни. Там, в теннисном клубе, это был ее палец.
Мысль была настолько пугающей, что Тим едва нашел в себе мужество озвучить ее.
— О нет… Тим… Ты где сейчас?
— По дороге к мотелю на окраине Филадельфии.
Это была ложь, причем спланированная. Тим не был уверен, почему он солгал: то ли потому, что не хотел, чтобы Дэнни скрывал что-то от полиции, то ли потому, что не доверял никому, даже своему лучшему другу.
— Послушай, Тим. Если тебя разыскивает полиция, ты уверен, что это хорошая мысль?
— Других у меня все равно нет.
— Я могу чем-то помочь?
— Заплати за меня моему адвокату, когда он придет, и…
— Без проблем. Все, что необходимо. Что еще?
— Ничего. Постарайся держаться от этого дела как можно дальше.
— Что ты задумал, Тим?
— Выяснить правду.
— Простите, что я так с вами поступил, — сказал Тим, как только Ник снял трубку. Тима очень беспокоило, как Ник отреагирует на его поступок. Адвокат нужен был ему как союзник.
— Не со мной, — ответил Ник. — Ты поступил так с самим собой.
— Мне показалось, что у меня нет другого выбора.
— У тебя был выбор, Тим. Но ты сделал его неверно. Почувствовал давление и выдул чертов мыльный пузырь.
Резкая оценка Ника рассердила и в то же время испугала Тима.
— И что дальше?
— По закону я обязан тебя предупредить, что, избегая ареста, ты совершаешь тяжкое уголовное преступление, и рекомендовать тебе немедленно сдаться властям.
— А если я скажу «нет»?
— Значит, нет. Ты сам себе хозяин, по крайней мере пока.
— Ты будешь помогать мне?
— Конечно. Я ведь твой адвокат.
— Спасибо. Ты даже не представляешь, как это для меня важно.
— Тим, прежде чем ты продолжишь, запомни еще одно правило: ты не должен сообщать мне, где ты находишься. В противном случае я буду обязан сообщить об этом полиции.
— Хорошо. А что можно говорить?
— Все, что, как тебе кажется, может помочь в твоей ситуации. Все, чем, на твой взгляд, следует заняться мне. Что-нибудь в этом роде.
— Единственное, в чем я уверен, — это что за всем этим стоит Кэшман. По крайней мере он замешан в этой истории.
— Но ты не знаешь ни кто он, ни почему он выбрал именно тебя.
— Нет. Но я видел его, я говорил с ним. И у нас есть его фоторобот.
Ник тут же ухватился за эту мысль:
— Точно. Телевизионщики просто одуреют от счастья, когда получат портрет. С утра мне звонили уже раз пятьдесят.
— Кто-нибудь должен его знать. Может, нам предложить награду? Мой партнер Дэнни Маккейб переведет деньги со счета компании: и на это, и на твой гонорар. — Тим чуть помедлил. — Это ведь разрешается?
— Конечно. Любой человек имеет право на дорогостоящую защиту. Я займусь этим немедленно.
— Можно, я буду тебе звонить? — спросил Тим. — Я имею в виду: они не поставят твой телефон на прослушку или как это у них называется?
Ник уже думал об этом.
— Вряд ли. По крайней мере не сразу. Риск развалить дело, нарушив право защитника на неразглашение информации, полученной от клиента, напугает их до смерти. Возможно, позже, когда они не будут знать, что делать.
— Ник, послушай…
— Что?
— Я тут пробовал взглянуть на это дело с твоей точки зрения. Ты, возможно, считаешь, что я виновен. Но…
— Ты ведь не собираешься убеждать меня в обратном?
